К Тилю я ехал с самыми радужными мыслями. Городские улицы еще не замерли и светофоры приветливо подмигивали зелеными глазами. Я нашел это добрым знаком. Значит, брат меня ждет и у нас есть шанс нормально поговорить и помириться. Я проигрывал разные варианты беседы с ним. Целый день в офисе я только и делал, что разговаривал сам с собой, задавал себе вопросы, отвечал на них, как будто я — Тиль. Я оскорбил сам себя раз десять, раз десять поругался сам с собой и помирился. В любом деле важен настрой — я готов к переговорам, уступкам и примирению. Пообещал себе закрыть глаза на все глупости, несуразицы и не вспоминать про свадьбу и Югендамт ни под какими пытками. Мы помиримся с Тилем, обязательно помиримся, потому что он нужен мне, а я ему. Так было, есть и всегда будет.
— Привет, — улыбнулся мне брат как раньше, открыв дверь. — Я думал, ты позже приедешь. — Он пропустил меня в дом.
— Мы со Сью в кино собирались сходить вечером. Пришлось уйти пораньше, чтобы и к тебе заехать, и к ней не опоздать, — соврал я на всякий случай — вдруг понадобится предлог, чтобы уйти быстро.
— Ммм, — понимающе кивнул Тиль. — Я не задержу тебя. Вот, — он протянул мне какой-то квиток.
— Что это? — глянул я.
— Ей что-то прислали родители. Тина хотела забрать, но ей не отдали, сказали только из рук в руки по предъявлению документа. Ты же с ней шкуру трешь. Передай.
Я оторвал взгляд от почтового извещения и удивленно посмотрел на брата. Тиль продолжал говорить тем же сладко-спокойным тоном, от которого у меня все внутри обрывалось и начинало кипеть:
— Я хотел выкинуть, а потом пожалел. Собственно, я не обязан ей сообщать. Адресат выбыл, все дела, сам понимаешь. — Настойчивей протянул он желтоватую тонкую бумажку с таким видом, словно этот клочок пропитан ядом. Я не осмелился взять.
— Что с тобой? — спросил тихо, тревожно глядя на близнеца. — Тиль, откуда столько ненависти?
— Я говорю с тобой нормально, — парировал он. Желваки ходят — злится. Руки скрестил на груди.
— Ты сам себя сейчас отравишь. Тиль, ты же никогда не был таким. Поедем, посидим где-нибудь, выпьем, поговорим. Ребята в стране. Хочешь…
— Не хочу, — перебил резко.
— Тиль, поедем. Ты и я. Мы с тобой давно никуда не выбирались.
— Он никуда не поедет! Тебе же сказали! — требовательно и грозно рявкнула Тина у меня за плечом.
От неожиданности я вздрогнул и отшатнулся.
— Что вы от него хотите все? Решили разрушить наши отношения? Ничего не выйдет! Зачем ты пришел? Чтобы опять оклеветать меня? — Женщина говорила очень громко, крикливо. Она, подбоченившись, наступала на меня, источая волны гнева.
— Тиль, пожалуйста, я пришел с миром. Я хочу помириться, — схватился я за него как за соломинку.
— Тилли, — заканючила Тина жалобным голосом, состроив при этом лицо профессионального нищего. — Тилли, дорогой, это опять начинается! Что он опять хочет? Посадить меня? Он опять проберется в наш дом и украдет что-нибудь! Почему ты не дал мне написать на него заявление за кражу?!
— Слушай меня сюда! — взорвался я. — Это мой брат! И он сам будет решать, общаться со мной или нет!
— Тилли, он опять! Опять! Опять! Он уже увел у тебя русскую! Он навязывал тебе своих детей! Теперь он хочет разрушить нашу семью!
Брат попытался встать между нами, загородив Тину спиной.
— Тиль! Ради Бога! — взмахнул я руками. — Ты же не веришь ей!
— Вот видишь! Ты сам все слышишь! — показывала она на меня пальцем и орала, как блаженная, то и дело вылезая из-за спины и даже как-то подталкивая близнеца на меня.
— Дэн, я не хочу с тобой никуда ехать, — сквозь причитания Тины произнес брат, против воли наступая на меня.
— Пожалуйста, Тиль! Я тебя прошу! — Пятился я к двери.
— Тилли, ты уедешь, а меня опять заберут в полицию!
— Дэн, я сказал…
— Ты мужик или подкаблучник?! — тряхнул я его за плечи. Тина завопила, будто ее режут. Тиль зло выбил мои руки и открыл дверь.
— Уходи!
— Ты рехнулся! Она же сумасшедшая! Я не оставлю тебя в опасности!
— Он опять, Тилли! Опять! Он опять угрожает мне! Он хочет меня убить! — визжала женщина, обливаясь слезами.
Я испуганно пялился на нее. Мне казалось, что я попал в дурку, где содержали моего зомби-брата и его психически неуравновешенную жену. Тина же была нормальной! Она много месяцев казалась мне вполне себе адекватной. Меня выпихнули за порог. Дверь захлопнулась, едва не ударив мне по лицу. Я так ошарашено и смотрел на филенки перед своим носом нежно-сиреневого цвета, расписанные Мари розовыми и голубыми цветочками. За дверью Тина билась в истерике. Обвиняла меня в убийстве. Тиль что-то ей говорил, но из-за ее ора я не мог разобрать ни слова. Неожиданно дверь распахнулась. Тиль дернулся назад, не ожидая, что я застыну на пороге.
— Тильдавайпоговоримяхочупомиритьсямнененужнаэтабезумнаяженщина! — выпалил я на одном дыхании, проглатывая буквы.
— Эта безумная женщина моя жена! — заорал он на меня. — Жена, которую ты преследуешь! Что ты придумал на этот раз?! Какую подставу изобрел?! Что ты опять хочешь украсть?! Какое дело хочешь состряпать?!
Я без замаха двинул ему по скуле. Тиль отшатнулся в дом, прижав ладонь к месту удара.
