По окончании смены я сняла итоговый отчет, дождалась в полном составе пересменок и потом спокойно, не спеша, переоделась и вышла через служебную дверь на улицу.
Темнота уютно обволакивала, чуть дальше ярких фонарей ничего не видно. Было не холодно, и не жарко. Слишком хорошо, после такой холодрыги, что была пару дней назад. Черное бесконечное небо над головой. Я подняла глаза в надежде заметить звезды…
– Привет!
У бока припаркованной машины обозначился недавний наниматель. Вот черт бы с ним! Я откровенно разозлилась. Ильин. Собственной персоной. Где же Константин?
– Здоровались уже, – буркнула, ища глазами Костину машину.
Мужик стоял вальяжно, подпирая пятой точкой блестящий лаком бок. В синих джинсовых штанах, светлая рубашка в районе ворота небрежно распахнута, так что виден кадык и часть груди, в брюках пояс. Разом оценила одежду – пижонистый мажор. Вон на запястье поблескивают массивные часы, наверное, баснословно дорогие. На ногах легкие ботинки. В такой обувке по грязи не пойдешь – все дырочки, как их там, перфорацию загадишь.
– Вот неправда, – криво улыбаясь, произнес Ильин. – Не здоровалась ни ты, ни я с тобой. Не спорю – пообщались, но без приветствий, мартышка.
– Кто? Почему мартышка?
– Потому что мелкая и облезлая, как мышь из лужи. Приодеть тебя, и тогда соглашусь, ты будешь симпатичною, но все равно мартышкой.
– Не смешно…
Я засунула руки в карманы куртки, качнулась с пятки на носок в своих заношенных, разбитых сапогах. Вдруг стало смешно, непроизвольно улыбнулась. Ну, кто я, пускай и в чем? И кто он? Ну, и зачем приперся? Поиздеваться? Так прямо и задать вопрос?
Осмотрелась, в кармане чувствуя молчащий телефон. Где Костя?
– Он не приедет, я за него, – проговорил Ильин вальяжно, как догадался, а у меня под ложечкой засосало. На губах у мужика кривая ухмылка, глаза блестят. И такая маета пробирает… Этот взгляд… ну не сказать, что нехороший, но такой… И эти недвусмысленные фразы. Он что, старается меня задеть? Насчет мартышки, тут сложно спорить…
Припомнилось, как обсуждали в школе мои уши. Они у меня были чуть оттопырены, совсем чуть-чуть, но в подростковом возрасте это серьезный повод для расстройства.
– Послушайте! Давайте я вам помогу? – невольно потянулась к выбившейся длинной пряди, поправила у уха волоски. К своему неудовольствию поняла, что да, торчат, конечно, уши видно.
Ильин глянул с интересом.
– Чем?
– С прислугой. Есть другие желающие ваш неопрятный домик убирать. Я договорюсь, а вы оставите меня в покое.
Подумала: есть две девочки, скучают откровенно… по таким вот кобелькам с блеском непонятных глаз, с красивыми руками и на машинах с красивыми же номерами и хромированными деталями с боков. Как называть выпирающие арматуры по бокам и ниже дверей, я не знала…, но вслух произнесла:
– Вы их наймите. Они молодые, деловые и … успокоитесь.
– В чем успокоюсь? – И выдал фразу: – Давай садись, облезлая «мартыш», там дома моя мама ждет…
И примолк.
Создавалось впечатление, что маму этот тип любил, и фраза вырвалась случайно. Да, я тоже не люблю делиться личным.
Ну хоть чего-то у тебя людского, – про себя хмыкнула. – Мама дома – это хорошо. Наварит суп, умоет на ночь сына…, – и рассмеялась, до слез в глазах. Ну правда! Чего он смотрит? И вообще, зачем приехал? Сделалось и хорошо, и как-то да, легко.
Ильин отстранился от машины. Скорее будет, не отстранился, а плавно перетек из полу лежачего положения в стоячее. Провел своей ладонью по задам, как проверяя, чисто ли и даже глянул. Я невольно снова улыбнулась. Приятно видеть что-то по-человечески простое, без наигранности и крутых понтов. Переживает, не испачкался ли. Как мило!
Ильин заметил:
– Что не так?
– Эта ваша? – кивнула на машину. Ну а чего? С такого сдастся, машину может и угнать, взять на прокат, к примеру. Фантазия некстати прилетела, возник вопрос: а чего он так старается? Машина явно недавно мыта… Подняла глаза и посмотрела в небо, чтобы не заметил, как же мне смешно. Вопрос: «чего ему так надо» так и вертелся на языке, мешая очень отвлеченно мыслить.
Симпатичный мальчик, если бы не взгляд. Взгляд неприятный, с таким взглядом убивают дичь, ну или на худой конец ставят на колени пленных. Светлые, чуть вьющиеся волосы подстрижены по моде, побрит, расчесан и умыт. Чем пахнет непонятно… И вот чего таким неймется? Так я не пара однозначно. Я была давно, с утра умыта, мне сейчас нужно выспаться, обняв подушку. Потом поесть чуток, потом надеть что-то приличное из гардероба, и может быть тогда, когда возникнет хоть малейший интерес…
Додумать мне не дали.
Как там… в известном фильме говорилось? Еще прибило к нашим берегам.
Да уж… прибило то, что мимо плыло, ну а пока мы не скажу, что мило, продолжили перекидываться фразами:
– Ты чего ухмыляешься?
– Да я за маму вашу переживаю, интересно, расстроится она, когда вы к домику прикатите без обещанной прислуги?
Ну вот чего меня несет?! Опасен ведь! Ой, Мариш, ты до кидаешься сейчас словами…
И от чего меня сейчас ну прямо разбирает смех? Совсем чудная, но смешно от взгляда на вот этого субъекта. И на кой… принесло его?
Ильин мне не ответил, просто показал ключи.
