Уйдут тревоги и страдания
Когда наступит время наше
Испить до дна святую чашу
И проглотить зерно познания
Над перевалом сгущалась ночь. Медленно, словно нехотя, тьма наступала с востока, подчиняясь веками неизменным законам природы. Тени старых дубов, много часов пролежавшие на пыльной дороге, уводящей за перевал, незримо растворялись во мраке. Солнце уже скрылось за горизонтом, и лишь алая полоса неба светилась там, на западе, напоминая о еще одном сгинувшем в небытие дне. Скоро и она должна была исчезнуть, чтобы в холодной бездне зажглись тысячи звезд, чей мерцающий свет до утра помогал случайным путникам. А пока пришло время отметить успешное завершение рабочей смены и всерьез задуматься об отдыхе.
Флип размышлял о нем, расхаживая вдоль толстенного, в три человеческих обхвата, ствола древнего дерева, лежавшего поперек дороги. Многочисленные сухие ветки торчали из бревна во все стороны, делая его похожим на чудовище, притаившееся в поисках добычи. На самом же деле это была просто срубленная несколько веков назад каменюка, которая служила преградой на пути любого желающего преодолеть Последний хребет и спуститься за перевал, в Пустыню красных песков.
Впрочем, нет – застава на Северном тракте выполняла прямо противоположную задачу. Кто рискнул бы покинуть цветущую долину, чтобы отправиться в мертвую глушь, где с момента основания мира обитал лишь ветер? Воины охраняли империю от незваных гостей из неизвестности.
Флип усмехнулся, почувствовав, что его мысли снова далеки от истины. Северный тракт с момента своего основания считался одним из самых тихих и уединенных мест во всей Эндуйской империи – огромной стране, раскинувшейся далеко на юг и упиравшейся в Океан поветрий, который местные называли противоположным концом мира. Но это было где-то там, в царстве штормов и суровых сезонных бурь, а здесь, возле гор Последнего хребта, испокон веков царило ленивое безмятежное спокойствие.
Никто никогда не появлялся из-за перевала, а старики из соседнего поселка утверждали, что такого и не случится, потому что по ту сторону гор отродясь не существовало жизни. И Флип верил им, часто вспоминая, как однажды он лично поднялся на самую вершину, чтобы увидеть далеко внизу бесчисленные песчаные дюны. Тем не менее вот уже много лет специальный отряд ополчения Императора стоял здесь, охраняя покой местных жителей. При этом времяпровождение на склонах Последнего хребта больше напоминало не службу, а отпуск в недоступном для других раю.
Флип остановился посреди дороги и прислушался. Ничего. Только легкое дуновение воздуха, да веселое щебетание птиц. Казалось, сама природа облюбовала этот уголок земли, чтобы создать в нем маленькую иллюзию совершенства. До конца смены оставались считанные минуты, после чего Флип мог смело отправиться в поселок, где любое его желание получило бы осязаемое воплощение. Местные знали, что у воина Императора всегда найдутся деньги, которые для простых смертных являлись чем-то большим, нежели золотой или серебряной монетой. Земледелец никогда не стоял вровень с купцом или с ремесленником. Его скромный труд ценился недорого, а в отношениях между городом и деревней преобладал бартер. Поэтому металлические деньги в поселках были редкостью, а в такой глуши, как здесь – тем более. Поглощенный этими мыслями, Флип сунул руку в карман и, нащупав несколько мелких монет, довольно улыбнулся.
Лагерь отряда находился почти тут же, в паре десятках метров от дороги, среди глухих зарослей кустарников, упиравшихся в скалы, уходившие высоко в небо. Место для патрулирования было выбрано не случайно – горы подступали к дороге почти вплотную, и враг с севера мог протиснуться только в это узкое пространство шириной менее ста метров. Флипу достаточно было только подать сигнал, и спустя мгновенья двадцать девять вооруженных до зубов воинов оказались бы рядом. А еще столько же находилось сейчас в поселке. Вернее, они должны были уже покинуть его и направляться к заставе, чтобы сменить дежуривший отряд. Так происходило каждую неделю, и ни разу никто еще не высказал недовольства по поводу своей жизни здесь, у самого окончания Северного тракта.
Изредка на заставу прибывали гонцы из столицы, но лишь для того чтобы убедиться в том, что тишина и покой не покинули эти земли, да постаревшие воины уходили на покой, оставляя свои места молодым преемникам. Флип знал, что попасть сюда на службу – задача почти непосильная. Желающих было хоть отбавляй, и в столице долго думали над подходящими критериями для отбора. С одной стороны, рай – достойное место для лучших и самых преданных Императору. Но с другой – какой смысл отправлять их туда, где они будут дышать свежим воздухом, слушать пение птиц и наслаждаться жизнью, когда на более неспокойных границах империи льется кровь, а полчища врагов готовы в любой момент вторгнуться на священные земли Эндуйи? В этом противоречии родилось единственное решение – новобранцев выбирал жребий. И потому стоявших на посту здесь, на Северном тракте, справедливо называли счастливчиками.
Флип вспомнил об этом и невольно улыбнулся. Ему везло с детства. Родившийся в семье ремесленника, он, в отличие от большинства сверстников, получил возможность обучаться в школе, но, не успев окончить ее, был замечен одним из приближенных Императора и отправлен в столицу в расположение элитного отряда придворной стражи. Причиной тому стала случайность. Как-то Флип прогуливался по окраине своего родного городка Мидвуола, когда лошадь под путешествующим в одиночку советником правителя Эндуйи будто взбесилась и рухнула в канаву, едва не придавив своего всадника. Если бы Флип не помог несчастному, тот, возможно, и не выбрался бы из-под туши своего скакуна. Так маленькая неожиданность перевернула жизнь юноши. Несколько лет, проведенных в столице, возможно, и не были самыми запоминающимися в его жизни, но однажды во время жребия ему посчастливилось выудить билет на перевал Последнего хребта. И вот уже более десяти лет он служил здесь, вдали от мирской суеты и кровопролитных сражений с неприятелями. Разве это не удача – попасть в рай еще до смерти?
