Фомину снилась стройка многоэтажного дома: башенный кран поднимал плиты, подсобники носили кирпичи, прораб что-то кричал малярам на третьем этаже. Дом прямо на глазах вползал на небо, пробивая толстобокие облака. А потом к Фомину приблизился какой-то человек в фиолетовом костюме и шепнул на ухо: «Смерти нет».
И Фомин проснулся.
За окном субботнее утро. Август, солнце, стрижи летают между домами.
«А может, и правда, смерти нет?..» – задумался Фомин.
И в ту же секунду сомнение превратилось в твердую уверенность: смерти нет.
Фомин прошел в ванную, умылся и внимательно рассмотрел себя в зеркало. Разве возможна смерть? Теперь он был совершенно уверен: нет, невозможна.
На кухне Фомин сказал своей единственной жене Шуре:
– Шура, я понял: смерти нет. Нас обманывают.
– Ты чего? – не поняла Шура.
– Сегодня мне приснился сон.
– Ох, – вздохнула Шура и вышла из кухни.
А Фомин остался.
Он вспоминал все, что знал о смерти. Еще вчера ему казалось, что он знает о ней абсолютно все, что смерть – непреодолимый факт человеческого бытия. Но сегодня будто в каждом углу его головы зажглись светильники и сразу стало ясно: все обман, выдумка, гнусный мираж. На самом деле смерти нет.
Пока он сидел так и думал, на кухню вернулась Шура.
– Картошка кончилась, – сказала она. – Сходи купи. И вот еще.
Шура протянула Фомину список других скучных покупок.
Фомин оделся, взял пакет и зашагал, как на праздник.
На улице было тепло, солнечно. Птицы летали, вдребезги разбивая воздух.
Фомин пошел к автобусной остановке.
По дороге он пристально всматривался в лица прохожих, желая понять, думают ли те о смерти.
«Не может быть, чтобы все они вдруг взяли и умерли, – рассуждал Фомин, оглядываясь вслед молоденьким девушкам. – И эти стрижи, и те старухи у почты. Разве может все это просто взять и исчезнуть насовсем?»
Действительно, когда вот так светит солнце и птицы летают над головой, в смерть верить трудно.
Фомин прыгнул в какой-то автобус.
Протягивая мелочь кондуктору, он спросил:
– А правда, что смерти нет?
Кондуктор очумело уставился на Фомина и буркнул:
– Проходи, не задерживай.
Фомин сел у окна и стал изучать список покупок.
Простая картошка, масло растительное, три морковки, еженедельный сыр, продолговатые сосиски, пучок укропа, килограмм плачущего лука и прощающий пятна стиральный порошок…
Сойдя на рынке, он направился к прилавкам.
– Почем? – спросил Фомин, рассматривая картошку.
– Тридцать пять, – ответила стоявшая за прилавком женщина.
– Три килограмма взвесьте.
Женщина молча стала накладывать картофелины в пакет.
– Скажите, вы знаете, что смерти нет? – поинтересовался Фомин.
Женщина нахмурилась, но ничего не ответила.
– Ее ведь нет, правда? – продолжил Фомин. – Просто еще вчера я верил, что она есть, а сегодня проснулся и вдруг осознал: нету ее, все выдумки.
– Сто двадцать рублей, – сказала женщина, протягивая ему пакет с картошкой.
«Сомневается, – решил Фомин, забирая пакет. – Думает, псих».
– Думаете, я псих? – спросил он у женщины, забирая сдачу.
– Выпил, что ль?
– Семь лет уже не пью.
– Ну а чего чушь городишь?!
Фомин пожал плечами и пошел дальше покупать по списку. Мысли Фомина были настолько далеки от рыночных дел, что его дважды обсчитали, один раз обвесили и один обматерили. Но он не обратил на это внимания.
«Да как же так? – соображал Фомин. – Я ведь не сумасшедший. Откуда у меня такая уверенность, что смерти нет? Ведь еще вчера я твердо знал, что она есть и никуда от нее не денешься. Разве может так быть, что нет смерти?»
И тут же громко сам себе ответил:
– Может!
И стукнул кулаком по прилавку с укропом.
Продавщица вскрикнула.
Скучавший мимо полицейский услышал и подошел.
– Что случилось?
– Ничего, – улыбнулся Фомин.
Продавщица укропа осторожно пожала плечами.
– Ваши документы, – попросил полицейский Фомина.
Фомин поставил пакеты с покупками на асфальт, пошарил в карманах. Ничего, кроме мелочи, там не было. Полицейский смотрел на Фомина, подозревая в нем потенциального рецидивиста.
– А ну дыхните-ка, – попросил он.
Фомин выдохнул с облегчением.
Полицейский разочаровался в Фомине и удалился.
А Фомин поднял пакеты и решительным шагом направился в сторону ближайшей церкви.
По дороге Фомин размышлял о том, прилично ли входить в храм с пакетами общекрестьянской пищи.
«Возьму-ка я пакеты в левую, а правой буду креститься», – придумал он альтернативу, уже подходя к воротам церкви.
Во дворе Фомин увидел фигуру.
– Скажите, – обратился он к бородатому мужчине в черной рясе, – есть ли смерть?
Бородатый мужчина – на самом деле это был дьякон – пробасил:
– Тело – тлен. Душа бессмертна.
– Но все-таки, люди умирают или не умирают? – упорствовал Фомин.
– В писании сказано, что на Страшном суде Господь всех призовет: и живых, и усопших.
– Вы понимаете, я вдруг уверился, что смерти нет. И не могу себя заставить вновь поверить в ее реальность! Вот откуда во мне эта уверенность?
– Неисповедимы пути Господни, – перекрестился дьякон и поклонился куполам.
– Да вы прямо скажите! Я ведь знаю: нет смерти, пугаете только.
– Ступай с Богом, – осенил дьякон Фомина крестным знамением и скрылся за дверьми какой-то подсобки.
