Незадолго до второго гиперпрыжка капитан Армир вызвал меня в отсек управления, это было примерно через полторы недели после моего земного дня рождения, и сообщил, что я могу узнать, как разрешилось дело с моим домом. Вручил кристалл с записью с автоматического робота-наблюдателя, который остался на Земле.
– Ты можешь посмотреть его в каюте, и оставить на память, – сказал он.
– Спасибо, – ответила я и пошла к себе.
Долго не решалась вставить кристалл в планшет, убеждая себя, что мне не нужно знать, кому достался мой дом. Потому что звездолет не возвратится к Земле, даже если тётя Лариса и Лерка заупрямятся, не захотят освободить жилплощадь, и им удастся оспорить мою волю и выиграть дело.
Я вызвала Сеню по коммуникатору, который входил в комплект полетного комбинезона, и попросила зайти. Не хотелось быть одной в момент, когда я узнаю, что всё получилось. А тем более, если не получилось. Сеня был чем-то занят с Грааном, но отложил все дела и пришел ко мне. И мы стали вместе смотреть запись.
Робота-наблюдателя оставили на Земле вовсе не для того, чтобы следить за моими родственничками. Он продолжал собирать информацию о земной цивилизации и отсылал её на каоритский звездолет. Но он был запрограммирован проследить за передачей дома, хотя эти сведения не нужны никому из экипажа «Аллоры», кроме меня.
Робот-наблюдатель представлял собой небольшой бесшумно летающий на антигравитационной подвеске шар, снабженный волнопоглощателем, поэтому невидимый и невооруженным глазом, и ни в какие оптические приборы. Кстати, я недоумевала, как Граан тогда вошел и исчез из комнаты Сени так, что камера его не зафиксировала. Сеня потом рассказал, что он просто включил портативный волнопоглощатель, и спокойно вошел и вышел через дверь. Камера в прихожей записала, что дверь открывалась два раза, но никто не вошел и не вышел. Сенина мама и сестра решили, что это был сквозняк.
Итак, робот-наблюдатель подлетел к двери моего дома утром, в день моего рождения, выдвинул манипулятор, и нажал на кнопку звонка. Тётя Лариса в шелковом пеньюаре и домашних тапочках, открыла дверь, но на крыльце никого не было. Она даже спустилась с крыльца, посмотрела в одну сторону улицы, в другую, никого не увидела, проворчала:
– Хулиганьё! Если поймаю, убью! – и вернулась в дом.
Робот влетел за ней в прихожую. Он пролетел по всем коридорам первого и второго этажа, и обосновался на кухне под потолком, так как только на кухне дверь практически всегда открыта. Вскоре в кухню вошли тётя Лариса и Лерка.
– Давай, завтракай быстрее, – сказала моя тётушка дочери. – На работу опоздаешь.
Ого, Лерка – и на работу? Она всегда говорила, что работа – не для умных и красивых девушек, к каковым себя причисляла. Её планом на будущее было удачно выйти замуж, за красивого и богатого... ну или хотя бы просто за богатого. Поступление в престижный университет должно было стать стартовой ступенькой к успешному выполнению плана, и я обязана была в этом помочь. Не беда, что Лерка не смогла бы сдать даже первую сессию, главное, поступить, а до зимы она рассчитывала уже кого-нибудь захомутать.
Наверняка она сдала ЕГЭ на самые низкие баллы, и не смогла никуда поступить.
– А ты не опоздаешь? – спросила Лерка, включая газовую конфорку под сковородкой.
– У меня сегодня отгул, – ответила тётя Лариса.
И она работает? Вот это да! Никогда бы не подумала.
Я, когда у них в деревне гостила, хотя и маленькая была, еще тогда заметила, что тётя Лариса нигде не работала, и почти ничего дома не делала. И одевалась всегда в красивое платье, будто в гости собралась, и даже по комнатам ходила в туфлях на каблуках. В огород выходила только затем, чтобы клубнику обобрать, или гороху нащипать для нас с Леркой. В хлев к корове, в сарай к курам – ни ногой. Ни разу не видела, чтобы тётя Лариса мыла пол или посуду, или белье стирала. Все домашние дела её муж и его мама делали, за огородом, за коровой и курами ухаживали, еду готовили. А муж и не заставлял жену ничего делать. Помню, мой папа сказал ему:
– Почему твоя Лара ничем не занимается, только в зеркало на себя любуется? Так ведь и со скуки помереть можно.
А муж тёти Ларисы ответил:
– Зачем мне уставшая и злая жена в грязном переднике и с растрепанными волосами? А так прихожу домой с работы, а тут жена красивая.
Так что моя тётушка и раньше работать была не приучена.
А, поняла, я ведь пропала, а раз нет меня, нет и денег со счёта моих родителей, пока я не найдусь, живая или мертвая. А кушать-то хочется каждый день.
– Пойду в полицию, узнаю, когда они, наконец, найдут Катерину, – добавила тётя Лариса. – Три месяца уже ищут, и никаких результатов. А ведь сегодня ей исполнилось восемнадцать.
– Да лучше бы она вообще никогда не нашлась, – раздраженно проговорила Лера и брезгливым движением разбила яйцо на сковородку. Это было единственное блюдо, которое она умела готовить. – Так кинуть меня с ЕГЭ! Я ей этого никогда не прощу. Если только найдется и попробует сюда заявиться – всю физиономию расцарапаю.
– Учиться надо было лучше, а не надеяться на Катьку! – проворчала тётя. – Была бы жива, давно нашлась бы. А если она не найдется, очень много времени пройдет, прежде чем мы сможем вступить в наследство.
