Пролог. Июнь 1945 года, где-то в предгорьях Хингана
Обманчивую военную тишину нарушал только стрекот кузнечиков. Здесь, в степных предгорьях, их было неисчислимое множество.
Лейтенант Красноштанов лежал на спине и разглядывал пронзительно синее небо. Формально он был в боевом выходе, но за последнюю неделю ни одного живого японца им так и не попалось. По этой причине вся его группа в составе еще восьми бойцов точно так же безмятежно расположилась рядом в позиции «лежа на спине».
Лейтенант понимал, что такое безделье расхолаживает бойцов. Но война катилась к своему неутешительному для японцев финалу, и мыслями все давно уже были дома. Дома был и он – уже не лейтенант, а простой иркутский учитель.
Сейчас, через четыре года войны, пройденной им от звонка до звонка, он понимал, что учил детей совсем не так и не совсем тому. И ему до смерти хотелось взять в руки мел, подойти к доске и рассказать им, как на самом деле надо жить.
Какой-то отдаленный звук нарушил тишину. Лейтенант приподнялся на локтях, прислушался. Тренированные бойцы тут же бесшумно вскочили, схватив оружие, и рассредоточились по периметру.
– Иван? – позвал лейтенант.
– Да, слышу, – отозвался его земляк. – Вроде двигатели. Наверное, наши.
– Там? – лейтенант махнул рукой в сторону скрытой кустарником балки километрах в двух от них.
– Да.
– Идем.
За многие месяцы совместных действий они в совершенстве отработали тактику разведки. Бойцам даже не нужно было ничего командовать – он просто показал им рукой направление. Спустя мгновение никого не было видно – только ветки кустарника чуточку шелохнулись, выдавая бесшумно двигающихся разведчиков. Примятая ими трава распрямилась, и даже зоркий глаз такого же разведчика, как они, не смог бы определить, что здесь только что отдыхал советский разведвзвод.
Звук приближался. Он был приглушенным, как будто в уши натолкали ваты, но вскоре стало понятно, что едет целая колонна техники. Лейтенант короткими перебежками приблизился к краю балки и, оказавшись на открытом пространстве, упал в траву.
Он ошибся. Звук шел не со стороны балки, а из распадка между двумя сопками, намного правее того места, где находился его взвод. До колонны было километров пять – именно поэтому звук и казался таким глухим. Причудливым образом отражаясь от неровностей рельефа, гул моторов создавал иллюзию того, что враг находится прямо перед ними.
Лейтенант посмотрел в бинокль. Да, это был именно враг. Впереди шли два средних танка Чи-Ха, за ним два бронеавтомобиля, в кузовах которых явственно различались характерные японские кепи. Затем следовали четыре больших грузовика. Замыкали колонну еще два танка – на этот раз легкие Ха-Го.
«Серьезно», – присвистнул лейтенант. В другое время его действия были бы совсем иными – он был разведчиком, а не обычным солдатом. Но сейчас, в июне 1945 года, япошек никто всерьез как противника не воспринимал – хотя ужасов об их обращении с пленными он наслушался сверх всякой меры. Однако сил его взвода для борьбы с такой колонной не хватило бы в любом варианте – танки в этом раскладе были лишними.
Он поднял руку, посвистел и показал два пальца. Минут через десять-пятнадцать колонна должна была втянуться в балку, и времени было совсем мало.
Шурша травой, к нему подполз узбек Рома. Как самому безотказному во взводе, ему вечно доставалось таскать громоздкую радиостанцию «Север».
– Давай, – скомандовал Красноштанов. Рома расчехлил рацию, раскрутил антенну с привязным к концу грузиком и закинул ее на куст. Лейтенант привычно щелкнул тумблером.
– Роза, Роза, я Астра-семь. Прием.
– Астра-семь, я Роза, на связи, – отозвалось в наушниках.
– Роза, квадрат сорок три, колонна десять единиц, броня. Прошу поддержки с воздуха. Срочно.
– Астра-семь, понял, квадрат сорок три. Принято. До связи.
Он снял наушники, бросил на землю. До конца боя будет не до рации. В том числе и радисту Роме.
Лейтенант жестами показал всем рассредоточиться по краю балки, на расстоянии метров сорока друг от друга. Старшина с MG-42 пристроился между двух расположенных рядом кустов – это была лучшая позиция для этого места.
Сам лейтенант расположился неподалеку от него. Пулемет имел наиважнейшее значение в подобных атаках, и если бы старшину убили, медлить со сменой пулеметчика было нельзя. Лежать без укрытия посреди травы было крайне неуютно. Лейтенант вытащил запасные магазины к своему MP-40, разложил перед собой. Не очень густо – всего шесть запасных. И четыре гранаты.
Колонна приближалась. «А что, интересно, везут?» – размышлял Красноштанов. «Если снаряды – то из мг-шки засадить, и вполне может сдетонировать. Да так, что там ад будет.»
Танки уже втянулись в балку, выстроившись цугом. Балка была узкой, по ее дну едва виднелись следы старой дороги. Лейтенант помахал старшине, показал на пальцах пять и шесть – в надежде, что в грузовиках все-таки снаряды. Помощь, похоже, опаздывала.
Передний танк поравнялся с ними. Лейтенант пристроил MP, прицелился по солдатам, сидящим в бронеавтомобилях. «Эх миномет бы», – мелькнула запоздалая мысль. Он всем телом чувствовал, в каком напряжении находятся все его бойцы, ожидающие его первого выстрела.
