Читать онлайн полностью бесплатно Дмитрий Аккерман - Штосс. Непристойная драма из русской жизни

Штосс. Непристойная драма из русской жизни

Тихая, патриархальная средняя полоса России. Время, кажется, навсегда замерло здесь. Но под покровом внешнего спокойствия бушуют невероятные страсти… Кто из героев сумеет выйти из смертельного штопора, кто из них выживет.

© Дмитрий Аккерман, 2016

© Наталья Шапарова, дизайн обложки, 2016


ISBN 978-5-4483-2784-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Плие, – почему-то шепотом сказал банковавший судья Антон Иванович.


– Эх, – огорченно хлопнул себя по коленям Ксенофонт Ильич. – Ну все, господа, простите. Сегодня проигрался.


Сидевшие за карточным столиком с сожалением смотрели, как он встает и направляется к гардеробу. Ксенофонт Ильич был игроком везучим и азартным, и в его присутствии игра всегда принимала особый накал.


– Может, вам ссудить? – вслед ему громко сказал жандармский начальник Прокопий Михайлович. Ксенофонт Ильич, не оборачиваясь, махнул рукой.


– Огорчается, – сказал Антон Иванович, тасуя колоду. – Третий день проигрывает. Полоса пошла.


– Отыграется, – сказал жандарм, и потянулся за рюмкой, стоящей на соседнем столике. – Не в первый раз.


В прихожей хлопнула дверь. Ксенофонт Ильич ушел не прощаясь.


– Много, что ли, проиграл? – спросил Василий Барановский. – Кто смотрел?


– Ну, пять сотен-то продул, – сказал Прокопий, занюхивая настойку огурчиком. – Два месячных жалования будет.


– Ваших или его? – иронично улыбаясь, спросил Барановский.


– Его, его…, – отмахнулся Прокопий. – Куда мне до него.


Присутствующие понимающе заулыбались. Официальное жалование Прокопия Михайловича, в самом деле, было существенно меньше, чем у многих из присутствующих. Что, однако, не мешало ему иметь приличный счет в банке и жить на широкую ногу.


– Ну ничего, когда-нибудь и мы разбогатеем, – сказал Прокопий. – Десяточку на даму, если вы не против…


* * *


Гимназистка Леночка шла по ярко освещенной весенним солнцем улице и грустила. Она только что проводила до дому Верочку, с которой обсуждала прочитанные «Записки институтки». Верочка фыркала, называла Леночку пустой мечтательницей и зло рассуждала о жизни. Леночка соглашалась с ней, что жизнь по своей сути жестока и несправедлива, но без высоких чувств жить совершенно невозможно.


В один из моментов спора Верочка остановилась, посмотрела ей пристально в глаза и язвительно произнесла:


– Скажи еще – «любовь»! Ха-ха!


Леночка пристыжено замолчала. Само собой, она была перманентно влюблена – порой неизвестно в кого, просто так. А иногда сразу и в нескольких, причем более чем конкретных персонажей. Началось это у нее еще в пять лет, с того самого момента, как она, будучи с маменькой в гостях, влюбилась одновременно в бравого корнета Василия и его младшего брата, милого шестилетнего Мишаню. Однако же через год Василий умер от заражения крови, навсегда оставшись светлым образом в ее сердце, а Мишаня превратился в мерзкого мальчишку, таскавшего ее за косы. Так что и эта великая любовь умерла.


Верочка же постоянно смеялась над самим словом «любовь» и порой рассказывала Леночке такие циничные вещи, что та готова была сквозь землю провалиться от стыда. Однако наутро ей снова хотелось слышать все те гадости, о которых говорила Верочка, и от которых было томно и жутко где-то внутри.


Расстались они на нервной ноте, и по этому поводу Леночка была огорчена. Впрочем, для огорчения была и еще одна причина. Год она заканчивала не то чтобы плохо, но для дочери директора гимназии совершенно недопустимо. Почти все предметы шли у нее хорошо, а вот естественная история и математика не давались никак. Она даже опасалась, что получит по этим предметам удовлетворительные оценки, что ввергнет всю их семью в пучину бесконечного позора.


Леночка даже самой себе не могла признаться, что причина отнюдь не в ее глупости, как она иногда предполагала. Причина была в учителе Андрее Евгеньевиче, который пришел к ним в гимназию в этом году. Было в нем что-то такое, отчего у нее замирала сердце… а когда он вызывал ее к доске, она что-то мямлила себе под нос и совершала ошибку за ошибкой.


Одновременно с этим она успевала влюбляться то в одного, то в другого увиденного или малознакомого юношу, безутешно страдать по ним и снова влюбляться в следующего. Однако с злосчастной естественной историей и математикой так ничего и не выходило.


От огорчения Леночка даже решилась на неблаговидный поступок. Она зашла в кондитерскую лавку. Конечно, если бы здесь ее застукала инспекторша Вильгельмина Ульриховна, которую вся гимназия звала Жабой, ей бы сильно не поздоровилось – в кондитерскую гимназисткам было строго-настрого запрещено даже заглядывать. Вероятнее всего, она отхватила бы розог по всей строгости. Но расстройство было сильнее.


В магазине она купила булку с изюмом и полфунта пастилы. Деньги на мелкие расходы ей по очереди подкидывали то папенька, то маменька, причем, как она предполагала, оба не догадывались о том, что то же самое делает второй супруг. Потому она предусмотрительно не обсуждала эти мелкие денежные дела ни с кем в доме, что позволяло ей чувствовать себя весьма обеспеченной особой. Во всяком случае, на мелкие шалости наподобие поедания сладкого то наедине с собой, то с Верочкой, ей вполне хватало накопленных средств.


Зайдя в кусты и усевшись там на лавку, она с удовольствием набила себе рот пастилой и постаралась отвлечься от дурных мыслей. Обычно это помогало.



Другие книги автора Дмитрий Аккерман
Ваши рекомендации