Молчу. Язык красноречивый…
Молчу. Язык красноречивый,
Что обещал любовь, присох.
В душе буран кипит ретивый,
И я к словам почти оглох.
Любовь минула, как болезнь проходит.
Теперь я не молюсь, а с холодом гляжу.
Спокойствие, как благодать нисходит,
А чувства уж прогнать я прочь спешу.
Уж между нами годы и пространства,
Меж нами связь потеряна давно,
Гостиниц холостятское убранство
И с женщинами выпито вино.
Сказать тебе слова-прощанья,
Я не могу. Прости меня! Прости!
Что пользы? И ещё одно признание?
Всё кончено. Осталось лишь уйти.
Всё кончено и даже нет надежды-
В душе моей звучит струной,
И сняты бесполезные одежды,
И я давно тобою не больной.
Пусть я молился и с презреньем
Я на любовь других смотрел,
Но не терзаюсь мукой и сомнением,
Что от тебя уйти посмел.
****
Теперь молчу. Язык красноречивый
Шептал всё о любви, но смолк
И образ дальний, всё же милый
Всё жив, а был ли в этом толк?
Пусть бал кипит
И брызжут пеной вина,
И кубок твой налит,
И дна в нём и не видно.
Но мертвый ты.
И лишь последние скоты
Смеются, позабывши смерть,
Топча могилы хладной твердь.
Целуются под похоронный марш,
И на покойника марают шаржи,
И спичи говорят смеясь,
Жратвой обильною давясь,
С ранья до риз уже напившись,
К обеду крепко похмелившись…
И танцевать давно готовы,
Вы не молчите, скорбны и суровы.
И мысли эти вам тошны,
И вы уж в мыслях-то грешны,
Вам просто это не дано,
Прося одно: "А где ж ещё вино?"
Забыв, что на могилах пляшите,
Забыв о будущем своем и нашем.
Но бал кипит
И вина брызжут пеной,
И кубок твой разлит
Похабною изменой.
Бог мой, мой крест,
Хоть я не богомольный
И твой прощальный жест
Я оценить не склонен.
Свобода что?
Лишь мелочь. Лишь мгновение.
Оценит кто?
Всё горечь. Всё сомнение.
Куда идти?
Что ждёт меня в пути?
Нет пристани и постоянства,
Лишь холод жуткий, спазмы пьянства.
Друзья веселые и гонки под луной,
Объятья жаркие с другой,
И лес прозрачный.
Снег в холодном свете.
Пейзаж тяжелый, жуткий, мрачный,
И огонёк далекий на примете.
Погост старинный. Чахлые кресты,
Где, может быть, лежишь давно уж ты.
Бог мой. Мой крест.
Я всё ж не богомольный,
И твой случайный жест
Я оценить не склонен.
(Молитва)
Мой бог. Мой ангел. Моя плоть.
И я молюсь, хоть я не богомолен.
Мой бог. Мой ангел. Моя плоть,
Хоть я к иллюзиям несклонен.
Мой бог. Мой ангел. Моя плоть.
Ты не придёшь. И это невозможно:
Шаг сделан и вернуть былое сложно.
Мой бог. Мой ангел. Моя плоть.
И я молюсь: былое не разбить, не расколоть.
Когда толпа мирские блага…
Когда толпа мирские блага
Ругаясь, делит за спиной,
Их злобная, ничтожная отвага
Витает мрачно надо мной.
Я ухожу. Что пользы в этом,
Когда зверья сбежится рой,
И представляется кончиной света
Делёж подобный мне порой.
И что делить? Сгорит всё это
В огне бушующих времён,
И есть вернейшая примета-
Что след бредет Армагеддон.
Я ухожу. Делитесь меж собою.
Ведь пользы в этом ни на грош:
Грызясь, вы захлебнетесь кровью,
Но не закончите вы свой делёж.
****
Когда толпа мирские блага
Ругаясь, делят меж собой,
Кипит, кипит хмельная брага,
Клокочет, пенится покой.
Поцелуями измучен – не проснусь…
Поцелуями измучен – не проснусь,
Ласками тебя утешить – не берусь.
Я устал, любви потехи – не влекут,
И минуты, лишь минуты мимо – всё текут.
Не зови любви мгновенья – их уж нет,
Не включай свои сомненья в сей сюжет.
Всё пройдет, усталость минет и любовь придёт,
И минута неги на небе взойдёт.
От варягов и греков
мы ведём свой век,
Ни на что уж не способный
русский человек.
Словно с вами не ходили
по морям чужим,
Словно голов не рубили
в битвах буйных им.
На пороге мы Европы
словно не стоим.
Не понятны мы до ныне
всё же им.
****
От варягов и греков
мы ведём свой век,
Ты проснешься, наконец-то,
русский человек?
Поцелуй – хоть позабавит…
Поцелуй – хоть позабавит
Поцелуй меня,
На минуту хоть избавит
От тоски храня.
Поцелуй – сухие губы обдадут теплом.
Поцелуй – невзгода минет
И растает за окном.
Поцелуй – всё это сгинет.
Я тебя забуду скоро,
Поцелуй твой – нет.
Поцелуй – не надо спора,
Не прожить нам лет.
****
Поцелуй – хоть позабавит.
Поцелуй меня,
Поцелуй не скоро вянет,
Как душа твоя.
Ты помнишь ли меня, холодная полячка…
О.В.Л.
Ты помнишь ли меня, холодная полячка?
Как я лежал на канапе,
Как целовал тебя гордячку,
Как тусклый свет играл в окне?
Дурманил цвет прозрачной кожи,
Будил во мне и страсть, и лень.
Я целовал… Осталось что же?
Лишь в памяти немая тень.
Но ныне низменные страсти
Меня по жизни вдаль ведут:
Принадлежу к мужской я касте,
Что за юбчонками бредут.
Исправно с кем-то засыпая рядом,
Свершаю зверский ритуал,
Любуясь ли чужим нарядом
И знаю, что сюда никто не звал.
В бокалах вина чуть колышут,
В чужих кудрях играет свет…
Кого зову? Меня не слышат
И рядом всё тебя-то нет.
Но ты поймешь, моя полячка,
Как трудно призрак хоронить?
И всё свербит зажившая болячка,
Но всё равно с ней нужно как-то жить.
Грех! Грех! Грех! – всё потонуло в грехе…
Грех! Грех! Грех! – всё потонуло в грехе!
Грех! Грех! Грех! – души все в чёрном грехе!
Где же конец твой и будет ли он?
Но вы спешите к нему на поклон.
Грех миром правит на пользу себе,
Может копейку подкинет тебе?
Бойся подачек щедротных таких-
Ты захлебнёшься от низости их.
Грех. Грех. Грех – мир в тяжком грехе.
