Давным-давно на правом берегу Драконьей речки стояла мельница. Была она старая, с тяжелым скрипучим колесом, множеством пристроек и остроконечной крышей, на шпиле которой крутился во все стороны медный флюгер-петух. Расположилась мельница очень удачно - на развилке трех дорог. Одна из них вела на большой Королевский тракт, по нему можно было попасть в столицу, вторая лежала через поле в «Козий дол» - деревню на полсотни добротных домов с глиняными белеными стенами, черепичными крышами и буйно цветущими садами. Третья же дорога убегала вверх по высокому холму, поросшему зелеными пушистыми елками, к Белому Замку.
Белоснежные неприступные стены с полукруглыми бойницами надежно защищали его от любого врага, разноцветные витражи в высоких стрельчатых окнах пускали солнечных зайчиков, шпили на крышах башен, крытых синей черепицей, взметались в небо и радостно сверкали золотом. Многие путники принимали его за замок Прекрасной Принцессы или Спящей Красавицы, пока не видели на главной башне черный флаг, предупреждавший, что здесь они не найдут ни приветливого приема, ни теплого очага. Потому что жил в нем Злой Колдун.
Раз в год в один и тот же летний день он приезжал в деревню в черной карете, запряженной четверкой вороных коней. Можно было подумать, что каретой никто не управляет, если бы не хлыст, свистящий в воздухе. Кто сидел на козлах, так и оставалось загадкой — то ли привидение, то ли сам дьявол. Карета каждый раз останавливалась в центре площади, кони замирали словно каменные, и ничего не происходило до тех пор, пока не соберутся все жители деревни. Они в испуге жались вокруг, затравлено взирая на карету и прижимая притихших детей. Затем староста выводил из толпы девушку, на которую накануне пал жребий. Тогда дверца кареты открывалась, несчастная жертва, влекомая неведомой силой, садилась внутрь, и колдун уезжал с тем, чтобы явиться опять ровно через год. Такова была цена спокойной жизни и достатка.
Разумеется, отыскивались храбрецы, пытавшиеся извести Злого Колдуна, но все они сгинули без следа в Белом Замке, и жителям деревни оставалось только гадать, какая ужасная участь их постигла. Не принесли успеха и попытки нанять благородного рыцаря. Самые отчаянные навеки исчезли за крепостной стеной, те, кто поумнее, разворачивали коня, лишь завидев колдуна, а самые смекалистые уносили ноги, едва получив со старосты задаток.
Однажды ночью накануне дня жертвоприношения разразилась страшная гроза. Дождь сплошной стеной поливал землю, тяжелые тучи скрыли луну, вокруг царил непроглядный мрак, и лишь в сполохах молний мелькала каменная громада замка, черным исполином застывшая на вершине утеса. И вот в такое неподходящее для прогулок время в ворота замка постучали. Сначала тихо, неуверенно, так что колдун подумал, будто ему померещилось, и он остался сидеть у камина в глубоком кресле, обитом алым бархатом. Но стук повторился громче, и колдуну пришлось закрыть книгу и отбросить в сторону клетчатый шерстяной плед.
- Кому это в такой ливень не сидится дома? - проворчал он, нашаривая рукой трость. Колдун тяжело поднялся и, сильно хромая на левую ногу, направился к воротам замка. - Если это очередной рыцарь, то он выбрал крайне неудачное время для битвы.
На вид ему было лет сорок. Среднего роста и тщедушного телосложения, едва ли кто-нибудь заподозрил в нем серьезного соперника. Острые мелкие черты лица и тонкие губы выдавали человека жесткого и решительного, не склонного к сантиментам, а темно-карие глаза жгли огнем. Правую щеку и бровь колдуна пересекал глубокий шрам, тонкие каштановые волосы до плеч скрывали изуродованное ухо.
Подойдя к двери, он вдруг подумал, что пижама и домашние тапочки не самый лучший наряд для встречи благородного героя, пришедшего его убить, и едва заметным движением руки сменил их на черную рубашку, коричневую жилетку, темные брюки, заправленные в высокие сапоги, и длинный камзол, отделанный множеством пуговиц с изображением черепа. Подумал немного и переделал камзол из бархатного в кожаный. Так получилось гораздо страшнее.
Он распахнул дверь и от неожиданности дернулся. На пороге стояла девушка, лицо ее скрывал капюшон. Дождь нещадно хлестал по хрупкой фигурке, ветер трепал полы испачканного в дорожной грязи плаща.
- Чего тебе? - он оперся на трость и подался вперед.
- Доброй ночи. Могу я видеть господина Колдуна? - в девичьем голосе слышалась усталость, но ни капли страха.
- Я не принимаю гостей по ночам. Приходите утром, тогда и поговорим.
Он уже собирался захлопнуть дверь, как девица бросилась вперед. Из-под капюшона в свете факела мелькнула розовая щечка и пухлые губы.
- Подождите, умоляю Вас! Понимаю, время не подходящее. Но разрешите мне переждать до утра хотя бы в прихожей. Мне некуда больше идти, я вся промокла и еле стою на ногах.
Она всем телом налегла на дверь, не позволяя закрыть ее. Колдун нахмурился и долго смотрел на губы девушки, затем словно очнувшись, недовольно дернул головой и, развернувшись, пошел прочь.
- Закройте за собой дверь и не пачкайте пол, здесь некому за Вами прибирать.
- Спасибо, - раздалось за спиной, но колдун ушел, не обернувшись.
