СВЕТКИНЫ ПРИКЛЮЧЕНИЯ
Скорый поезд мчал Светку в Белокаменную, стремительно и неумолимо, приближая к мечте. Всё дальше российская глубинка, все ближе желанная встреча! Красавец испанец, дон-синьор по имени Артур Перейра, доктор каких-то там наук, — влюбился с первого взгляда, увидев в международном каталоге невест парочку Светиных, не ахти крупных и качественных, фотографий. Артур обещал встретить её в гостинице «Россия», оплатить отдельные апартаменты и билет на поезд. Влюбиться в Светку было несложно — фигуристая красавица двадцати двух лет от роду, с толстенной русой косой до попы, неизменно приковывала к себе восхищенные взгляды.
После того, как платформа и родители скрылись из виду, она ощутила смешанные чувства. Гордость, что она будет жить в главной международной гостинице столицы, волнение перед встречей с женихом, и просто радость от поездки. И страх, неясную тревогу, какую-то вину перед родителями, что ли. Радостных эмоций было больше — Света верила в кривую, которая всегда вывезет. Да и погода не способствовало унынию. Просто невозможно серьёзно о чём-то переживать, когда солнышко гладит и нежит тебя жаркими ласковыми лапками, сообщая, что всё в этом мире создано для тебя! Чем же пока заняться? Есть и пить не хотелось, читать тоже, — она была слишком возбуждена происходящим наяву, чтобы вникать в судьбы героев книг. Она перебирала, взятые с собой, письма и фотографии Артура; думала и вспоминала…
Не то, чтобы Светлана имела сильное желание покинуть страну. Честно говоря, она с большим трудом представляла себе, как можно жить вдалеке от родных и знакомых, общаться на чужом языке (пусть даже на любимом английском), слышать вокруг только иностранную речь. Эта реклама агентства международных знакомств случайно попалось ей в женском журнале. Из спортивного интереса она заполнила и отослала анкету.
Как ни странно — с её-то внешностью — отношения с противоположным полом у неё не складывались ни в школе, ни в институте. Те, кто мало-мальски нравился, — предпочитали гораздо менее выразительных, зато намного более бойких, говорливых девчонок. Мода была такая в начале девяностых — на девушек в стиле «свой парень»: грубоватых, хамоватых. Без всяких там кос и округлостей. Свету ценили взрослые женатые мужчины, лет сорока-пятидесяти, — да только зачем они ей?
Зато иностранные женихи, понимающие в женской красоте, — просто потеряли головы. Она не успевала вежливо ответить каждому. Отвечала лишь понравившимся, да тем, кто писал длинно, тепло и ласково, кто тронул душу.
Но всё это было уже потом. Вначале пришёл ответ от самого международного агентства, вдоволь натешивший Светкино самолюбие. Ей предлагали особые условия. Не женихов искать, а согласиться стать моделью, «лицом агентства». Для этого необходимо было её согласие, и две качественные фотографии, сделанные в студии, а не аппаратом-«мыльницей»: лицо крупно, и во весь рост. Светлану покоробило уточнение: «Вы должны улыбаться так, чтобы видны были зубы!» Разозлилась: «Словно лошадь покупают! Противно. Не стану я ничего им посылать. К тому же некогда мне этим заниматься, экзамены на носу. Да и страшно… моделью. А вдруг обманут? Во всём этом разбираться надо.» Так и не ответив на лестное предложение, она вскоре забыла о нём.
…..
Доктор Артур оказался проворнее и настойчивее других женихов. Он умудрился позвонить Свете по международной линии, и, несмотря на языковой барьер (школьного курса английского всё-таки маловато для свободного общения), — они сумели договориться о встрече. Из остального содержания беседы Светлана уловила лишь комплименты, да прозвучавший вопрос о её росте, ответ на который, почему-то привел собеседника в полный восторг. Артур казался живым, близким, настоящим, — не просто картинкой из письма, как другие. Но и картинкой он был чудесной. Среди фотографий женихов попадались подозрительно красивые, как будто с рекламы, — студийные, постановочные, демонстрирующие безукоризненно гладкие черты лица и мускулатуру. Может, не настоящие снимки? Послали актеров каких-нибудь… А вот Артур — вполне естественный. Светлана налюбоваться не могла на две любительские фотографии, присланные испанцем: на одной из них он, — стройный, загорелый, черноволосый, — шагал по шикарному пляжу; другая представляла собой черно-белый портрет: мягкие, интеллигентные черты, тонкая оправа очков, густая волна волос, даже не совсем черных, — скорее, темно-серых, в не цветном варианте… Она ещё продолжала отвечать на письма других претендентов, но для себя уже решила — только он.
Душа рвалась навстречу любви и новой, счастливой жизни! Хотя Светлана понятия не имела, как будет добираться до гостиницы «Россия» в этой самой Москве, где, считай, и не была никогда, кроме как в раннем детстве. Гостиница для иностранцев. Конечно, она сто раз перепроверила, и отметила маршрут на карте; записала телефоны и адреса дальних родственников, проживающих в Москве. Конечно, тети-дяди были заранее оповещены ее родителями.
В вагоне было малолюдно, но где-то через пару часов к ней в купе заглянул молодой человек, путешествующий на пару с каким-то мрачным типом, подозрительно напоминающим уголовника-пахана (она видела их вдвоём прежде, когда шла по коридору вагона). Парень назвался Алексеем, и предложил пообщаться, намекнув, что в обществе своего мрачного начальника ему тоскливо. Он понравился Свете, несмотря на неприятного попутчика. Была в нём какая-то свежесть, чистота и лучистость, вопреки откровенно нагловатому, хитрому взгляду — и, может, как раз потому, что он не пытался скрыть их, — его улыбка обезоруживала.
