ГЛАВА 1
День был настолько обычным, что не имело значения ни число, ни день недели. Впрочем, он давно уже переставал обращать внимание на такие мелочи. Все равно работал сутки через трое – сидел в стеклянной коробке и посматривал на экраны, время от времени пытаясь делать вид, что управляет камерами видеонаблюдения. В его обязанности входило фиксировать любые проявления активности – вернее, чутко реагировать на обычное движение и {проникновение}. Но Периметр безмолвствовал. И с каждым днем он все больше начинал верить в то, что эту работу создали специально для таких, как он, неудачников. Чтобы не ощущали себя совсем уж бесполезными. А так – вроде при деле. Вроде на тебе даже огромная ответственность – первым лицом к лицу встретить то, что полезет с той стороны. Первому оповестить человечество о {проникновении}, и, может быть, даже попытаться что-то предпринять до приезда охраны. Красивые слова: «На вас надеется человечество!» - но он-то знал, что это ложь. Если отражение {проникновения} завершится победой, не ему выпадет честь стать тем самым спасителем и заслужить памятник на Площади Героев. А если это приведет к гибели цивилизации, то винить выжившие будут именно того, кто прошляпит вторжение. Одно радует – он к тому моменту, скорее всего, будет уже мертв.
Взгляд скользил по камерам слежения. Установленные в самых высоких точках, на вершинах телеграфных проводов и старых деревьях, они непрерывно показывали один и тот же участок местности. Если в зоне видимости камеры сенсоры фиксировали какое-то движение, подавался сигнал. И он, оператор, должен был обратить внимание, рассмотреть изображение, опознать его и принять решение. Даже если это птица или зверек. В большинстве случаев это означало одно - «уничтожить объект». И плевать, что это птица или зверек – ведь {проникать} могут не только разумные существа. Кто знает, кем на самом деле обернется безобидный с виду серый длинноухий зверек с куцым пушистым хвостиком? Может, он плюется ядовитой слюной?
Его сменщики без колебаний принимали решение. И, приходя на работу, он часто видел свежие черные пятна на траве – следы от удачных выстрелов. Иногда приходилось стрелять и ему. Вернее, пытаться стрелять – из десяти его выстрелов девять шли мимо. Зверьки и птицы успевали удрать. Лишь однажды ему удалось подбить змею – и то из-за ее длины. Раненая тварь так долго издыхала, извиваясь перебитым телом, что с тех пор он зарекся стрелять вообще. Кто-нибудь другой одним выстрелом отстрелил бы гадине голову, а он потратил шесть зарядов прежде, чем седьмой прекратил ее мучения. Ему еще и влетело за непомерный расход боеприпасов. Обещание высчитать стоимость лишних шести гильз из зарплаты он воспринял спокойно. К тому времени он уже жил один и скандала на тему: «Почему ты приносишь так мало денег, неужели нельзя найти приличную работу?» - удалось избежать.
Нет, время от времени ему приходилось постреливать – просто для того, чтобы создать видимость работы. Но целиться он предпочитал в неподвижные предметы – в тушки убитых накануне зверьков, в черные пятна выжженной травы. Мол, спорхнула с ветки птица, и мой удачный выстрел испепелил ее на месте. Но, если не верите, можете поискать обугленные остатки перышков… Это обычно прокатывало – гулять в зоне отчуждения не разрешалось никому. Говорят, что преступников выпускают в эту зону, и наблюдатели устраивали настоящую охоту, паля кто во что горазд, в то время как другие заключают пари – сколько на преступника будет потрачено выстрелов. Лично ему ни разу не выпадала сомнительная удача участия в такой охоте. Тем более что ружья с плазменными зарядами были предназначены для мелких зверьков и птиц, и убить человека с одного выстрела было нереально – только если попадешь в глаз. Но для остроты ощущений преступникам надевали шлемы с очками ночного видения. Выстрел в голову в этом случае лишь ослеплял, но не убивал, продлевая жизнь и охоту.
Погода испортилась, и вся живность куда-то попряталась, чувствуя близость дождя. Это и хорошо, и плохо. Хорошо, что можно с чистой совестью убрать ружье и не позориться. Плохо – что сегодняшнее дежурство пройдет как никогда скучно. Хоть бы гроза! Можно полюбоваться на молнии…
Гроза словно услышала его мысли. Молнии действительно были. Две из шестнадцати камер наблюдения в результате вспышек оказались засвечены так, что несколько томительных секунд вместо них чернели пустые экраны. Несколько секунд, за которые любая тварь с той стороны могла просочиться за Периметр. А в такую погоду, когда и дождь стеной, и молнии эти треклятые лупят, почем зря, нечего и думать соваться из комнаты под дождь и ветер. Промокнешь прежде, чем скажешь: «Ой!»
По счастью, через несколько секунд система перезагрузилась сама, но кто знает, что там было в темноте?
Нет, он точно знал, что было. Он нисколько не сомневался в том, что именно в эту ночь, именно в эту грозу, когда именно он дежурил на этом участке, произошел прорыв. И кто-то – или что-то! – просочилось за Периметр. Именно в течение тех нескольких секунд и именно в том месте, которое на те же секунды было недоступно для наблюдения. Он знал это также четко, как свое имя. Как свою видовую принадлежность, как…
