Мик проснулся оттого, что в глаза ударил лучик солнца. Пират собрался перевернуться на другой бок, чтобы обнять жену и спокойно спать дальше, но уткнулся лицом во что-то холодное, чешуйчатое, неприятное. Открыв глаза, увидел большую рыбу с выпученными глазами, жабры которой едва-едва двигались. Живность находилась на последнем издыхании.
В следующий момент Мик понял, что находится не в кровати, а возле фальшборта. Подниматься не хотелось. В голову словно так-тек1 воткнули, она раскалывалась от боли. Тело ныло так, будто Миком накануне выстрелили из пушки2. Мысли ворочались, как отожравшиеся трупные черви в потрёпанном временем слуге Наровина3.
Рядом послышался протяжный стон. Перед глазами пирата сразу появилась картинка, будто «Резвый» накануне взяли на абордаж, на главной палубе случилось побоище…
Мик, превозмогая отвратительнейшее самочувствие, сумел сесть. Неподалёку, между орудий, лежал Байтарас. Ему первый луч солнца тоже попал в глаза. Главный абордажник заворочался, но уткнулся лицом в колесо лафета, что ему крайне не понравилось. От этого он и застонал. Не просыпаясь, попытался отодвинуть рукой пушку. Естественно, у Малыша этого не получилось, и он во сне начал бурчать, развозмущался. Мик осмотрелся. На непривычной, незнакомой палубе призрачного бигита4, который теперь стал беглецам с Астлейда домом, тут и там лежали моряки, их жёны. Брат Удачи5 глядел на разбросанные тела и не мог сообразить, что произошло. Голова окостенела, мысли туда не помещались. Крови он нигде не видел, поэтому не мог понять, отчего соратники валяются на палубе?
Опираясь на фальшборт, Мик кое-как сумел подняться на ноги. Однако отпустить опору не смог. Затошнило. Перегнувшись за борт, опорожнил желудок в спокойные голубые воды. Отстранённо отметил, что паруса спущены – судно лежало в дрейфе. В голове появились новые вопросы. На каком корабле он оказался? Точно на «Резвом»? В голове закрутились мысли, которые стучались и долбились, пытаясь прорваться сквозь мутную пелену похмелья.
– Триста акул тебе в глотку! Вот ты где пропадаешь! – раздался донельзя уставший и сонный голос Кайры.
Мик повернулся. В дверях капитанской каюты, которая на бигите расположена под полуютом, оперевшись плечом на дверную коробку, стояла пиратка. Брат Удачи впервые увидел жену в настолько потасканном состоянии. Каштановые волосы Кайры, как правило, развевавшиеся по ветру, теперь торчали сосульками в стороны. Лицо опухло. Под глазами залегли такие мешки, словно жена не спала семь дней. Одежда в пятнах, расхлябана, растрёпана. Обуви нет.
Мик не сомневался, что его вид вряд ли лучше. Мозги со скрипом начали работать. Стала возвращаться память. Чем больше возвращалась, тем сильнее накатывала тошнота.
Брат Удачи помнил, что приказал выкатить на шкафут бочонок сейла6, отпраздновать, что они вырвались из мира, где полновластными хозяевами стали мертвецы и их хозяева – Отступники7. Людям требовалась разрядка после всего пережитого.
И они её получили.
На первом бочонке сейла всё лишь началось. Мика уговорили на следующий.
Затем на ещё один.
И на ещё…
Ещё…
После он уже не помнил. Дни путались с ночами, бодрствование со сновидениями, реальные события с алкогольными галлюцинациями. Впервые в жизни он так много и долго пил. Ощущение после оказались отвратительны. Хотелось сдохнуть. Немедленно и бесповоротно.
– Чего молчишь, кальмар тебя задери! – буркнула жена. – Ты что тут делаешь?
Байтарас снова застонал. Снова не просыпаясь, попытался отодвинуть пушку. Конечно, безрезультатно.
– А где я должен быть? – Мик поглядел на супругу и неожиданно обнаружил, что в глазах начало двоиться.
– Бушприт твою в компас! В капитанской каюте, конечно же! – глаза пиратки на мгновение полыхнули огнём. – Или ты опять собрался к Вееле? Мало я тебя и её избила, да?
Мик хлопал глазами, глядя на двух жён, пытаясь определить, какая из них реальная и о чём вообще речь? Кто такая Веела?
Байтарас снова застонал, затем резко перевернулся и махнул рукой, попал капитану по ноге. Не просыпаясь, схватился за штанину, потянул на себя. Мику пришлось схватиться за них, чтобы не остаться голышом, ведь рубаха и так отсутствовала.
– Малыш! Отпусти! – рыкнул Мик. – Малыш!
Кайра зашлась в кашляющем хохоте. Главный абордажник и не думал просыпаться и отпускать штаны капитана – всё тянул и тянул на себя. Ткань затрещала. Мик попытался вырваться, дёрнулся, не удержал равновесия и грохнулся на палубу, больно приложившись локтем. Байтарас от падения капитана неожиданно распахнул покрасневшие от беспробудного пьянства глаза, уставился на рассветное небо, где ещё висела луна, да виднелись последние звёзды. Брат Удачи на всякий случай отполз от него подальше.
– Зачем существует земля, когда есть небо? – глядя на безоблачную голубую высь, произнёс Малыш.
Кайру ещё больше захлестнул смех. Она даже не могла уже стоять на ногах, опустилась на палубу.
Байтарас приподнялся. Даже сидя его качало из стороны в сторону. Мутным взглядом обвёл окружающее пространство. Зацепился за валявшуюся бочку – явно опустошённую.
– Там ещё что-нибудь осталось? – указал он на ёмкость.
