[НЕВЕСТА ДЛЯ ГЕРЦОГА АСКОНА]
ГЛАВА 1
В течение всего завтрака отец смотрел на меня как-то странно. Я сразу почувствовала неладное, но списывала это на плохое настроение отца.
В последнее время он чувствовал себя неважно: осунулся, а нос его заострился. Любые разговоры о его возможной болезни отец пресекал на корню, но я была уверена, что его здоровье не в порядке.
Должна признаться, что в последние пять лет на отца время от времени накатывала слабость. Он по полдня пролёживал в постели, а когда выходил в столовую к обеду, отводил взгляд. На все мои расспросы он или отмалчивался, или переводил разговор на другую тему. Не знаю, что с ним было на самом деле, но какой-то недуг подтачивал его изнутри.
Вот и сегодня отец пристально смотрел на меня, но я не решалась задать интересующий меня вопрос о его самочувствии. Я была уверена, что он в очередной раз уйдёт от ответа.
— Благодарю, папа, — встала я из-за стола и направилась к выходу.
— Зайди ко мне в кабинет, — проговорил мне в спину отец.
Я удивлённо обернулась. Барон Марвин смотрел на меня не мигая, и у меня засосало под ложечкой.
— Произошло что-то серьёзное? — осторожно поинтересовалась я.
— Зайди ко мне, там я тебе всё скажу.
Я поднялась в свою комнату и села на кровать. Мне очень не понравился тон отца. Неужели он всё-таки расскажет о своей болезни или дело более серьёзное? Хотя куда ещё серьёзнее может быть, если речь идёт о здоровье и жизни человека.
С тех пор как моя мать во время верховой прогулки упала с коня и разбилась, барон Марвин стал меняться. Блеск в его глазах угасал, а сам он заметно худел. И для него, и для меня гибель мамы стала тяжёлым ударом, но я ещё как-то держалась.
Все знают, что время лечит, но за прошедшие пять лет я убедилась в том, что ничего оно не лечит, а лишь притупляет внутреннюю боль, к которой постепенно привыкаешь.
Просидев минут десять и не придумав ничего вразумительного, я решила, что пора идти в отцовский кабинет. Может быть, в этот раз барон раскроет мне какую-то тайну, и я хотя бы буду понимать, что происходит.
Отец сидел в своём любимым широком кресле, а служанка укрывала его пледом.
— Благодарю, Матильда, — барон Марвин кивком отпустил женщину, и она бесшумно закрыла за собой дверь кабинета.
— Садись, Эйлин, — предложил мне отец.
Я села на банкетку перед ним и сложила руки на коленях. Отец долго смотрел на меня, а я не решалась нарушить молчание.
— Ты у меня красавица, — наконец заговорил он. — Твоя мама хотела, чтобы её дочь была красавицей. Она говорила, что если её ребёнок не будет красивым, она, конечно, его полюбит, но это будет стоить ей больших сил и переживаний.
— Я знаю, папа, — чуть слышно ответила я.
— И твоё имя Эйлин придумала твоя мать.
— Да, папа, — снова кивнула я.
Затянувшееся молчание начало меня тяготить, но я не решалась подвести отца к сути нашего разговора. В моём сердце было какое-то нехорошее предчувствие. Я сделала усилие, чтобы не задать вопрос.
— Ты красавица, Эйлин, прямо невеста, — улыбнулся барон Марвин. — Тебе двадцать лет, и ты уже молодая женщина.
Я напряжённо ждала, что же последует дальше.
— Я чувствую, как силы меня покидают, — продолжил отец. — Я хочу умереть спокойно, зная, что ты в порядке, и наше хозяйство не обременено долгами.
Барон снова помолчал.
— Пришло время выдать тебя замуж, — огорошил он меня.
— Замуж? — не поверила я своим ушам. — За кого? То есть ко мне сватались двое, но я не люблю ни одного из них. Больше с тех пор никто не претендовал на мою руку и сердце.
— Мне это известно, — кивнул барон. — Ты правильно сделала, что отказала тем двоим. У этих мужчин нет ни денег, ни положения. А вступающая в брак девушка, если она из небогатой семьи, должна получить и достаток, и уверенность в завтрашнем дне.
— Ты нашёл мне жениха? — осведомилась я.
— Ты станешь герцогиней, дорогая моя, — улыбнулся отец, но мне показалось, что в его улыбке было больше жалости ко мне, чем радости за мою судьбу.
— В нашем графстве не так много герцогов, — ответила я, перебирая в памяти наиболее знатных вельмож. — Насколько я помню, все они женаты.
— Не все, — остановил меня отец. — Герцог Брентон овдовел, как и я. Он тяжело переносит кончину супруги и хочет взять в жёны тебя.
— Меня? — воскликнула я и от этой новости чуть не упала с банкетки. — Он же старый, папа! Старый и страшный!
— Не такой он и старый, — задумчиво проговорил отец, — всего на три года старше меня.
— Может быть, для тебя он не старый, но мне в мужья точно не годится.
— Ты станешь герцогиней, девочка, — вполголоса проговорил барон. — Только подумай, в двадцать лет ты будешь герцогиней! Сколько женщин всю жизнь мечтает о такой чести, но никогда её не удостоится.
— Быть герцогиней неплохо, — согласилась я. — Но не такой ценой, папа! Надеюсь, ты пошутил?
На самом деле, я чувствовала, что никакой шутки в словах барона Марвина нет. Но у меня всё же оставалась слабая надежда на то, что это всего лишь страшный сон. Мы с отцом сейчас посмеёмся и разойдёмся по своим комнатам. Я отправлюсь гулять в парк, а отец, как обычно, займётся бумагами нашего поместья.
