Как бы это странно ни звучало, но мы до сих пор не знаем, откуда есть пошел Игорь Чекомазов. Про его детство нам не известно практически ничего. Мы знаем, что жил он в детском доме. Причем жил едва ли не с самого рождения. Ни мать, ни отец, ни какие-либо другие родственники не известны.
Касательно его рождения известны лишь только дата (10 февраля 1965 года) и место (родильный дом города Барабинска). Да и то, все это взято из сохранившихся архивных документов, а как на самом деле все было, так никто и не знает.
Что и говорить… Да и Чекомазовых в самом Барабинске отродясь не бывало.
Зато в Барабинском детском доме его хорошо помнят.
– Маленький, худенький такой, как тростиночка… – вспоминает своего однокашника Сергей Хряков – Да вот только с приветом… Стоит себе один, все о чем-то думает. Подойдешь к нему, скажешь: «Как дела?», а он тебе в ответ «Хуй на!». А как дело до драки дойдет, мог и стулом переебенить. Короче, совсем ку-ку чувак был…
Первые стихи его датируются 1977-м годом.
Очень хочется играть
Только им на все насрать
Как посмотришь в потолок
Начинается урок
***
Даже если нет мозгов
Должен быть всегда готов
Долго-долго мы идем –
Скоро ляжем и помрем
***
Снова вижу потолок
Начинается урок
Наступила тишина
Где-то кончилась война
***
Всем нам есть, о чем подумать,
Что кому куда засунуть.
Мы опять рыдаем в голос
Это лопнул чей-то волос.
***
Как подумал что-то вдруг
Нарисован новый круг.
Если пишешь на стене,
Круг расширился вдвойне.
***
Тот, кто смотрит со стены,
Знает – мы обречены.
Где-то рядом за углом,
Черт в пальто сжимает лом.
***
Пессимистом быть не плохо –
Только мне все это похуй…
1977
Такова нехитрая исповедь насквозь испорченного детдомовскими нравами, педагогически запущенного двенадцатилетнего подростка. Подростка не от мира сего…
Чуть позже стихи эти станут чуть более социальными – в них поэт, казалось бы, к кому-то обращается, кому-то что-то предлагает. Но эта социальность – только кажущаяся. Игорь продолжает протестовать против общества. Общества, основанного на лжи…
Вот вам старая пижама
Где порвались все карманы
Заберите у меня
Уши мертвого коня
***
Вот веселые картинки
Чернозема полкорзинки
Заберите наконец
Чайник, ржавый, что пиздец.
***
Вот протухшая селедка
И разбавленная водка
И кусочек говнеца
Как начало без конца
***
Вот дырявая кровать
Деньги – жопу вытирать
Лужа чтобы окунуться,
Поторчать и ебануться
***
Вот вонючие носки
Чтобы не сдохнуть от тоски
Забирайте одеялко
Мне его совсем не жалко…
1979
Игорь искал правду. Искал и не находил…
Ну а потом наступил совершенно иной период, давший начало совершенно уникальному циклу, в котором насчитывается несколько сот стихотворений. Среди знатоков творчества поэта цикл этот получил название…
Все сотни стихов «Параномики» объединяла одна простая вещь. Все они были ответами. Ответами, переразвитиями, возражениями другим поэтам. Да и собственно говоря, не только поэтам. Писателям, драматургам, философам. Мифам… Архетипам… Ситуациям… От древности до наших дней.
Термин «Параномика» появился тогда же, когда появились чекомазовисты и чекомазоведы, а также чекомазовские семинары и чекомазовские чтения, в общем, все то, что сам Игорь называл «мозгодрочительной поебенью».
Да и свою «Параномику» он сам называл по-другому… Он называл это просто… Простым русским словом «навеяло».
Вот один из ранних примеров такого творчества.
Байрон ты или не Байрон
Если честно, всем насрать,
Ведь дыханья вечной тайны
Им тебе не передать.
***
Да, нельзя не согласиться,
В хлам задрочен Чайльд-Гарольд.
Если курица не птица,
То и герцог не король.
***
Пресловутой синей птицы
Не прельщал тебя обман.
Пыль дорожная клубиться,
Перманентно пуст карман.
1981
Несложно догадаться, что это посвящено русскому поэту Михаилу Юрьевичу Лермонтову. А вот посвящение японцу – Аракида Моритакэ.
Упавший лист взлетел на ветку.
Мадам, позвольте сигаретку?
Не заставляйте лезть из кожи,
Ведь это бабочка, быть может.
Из тенет благородной лени
Едва уйти. Закован пленник,
И звон пленительных цепей -
Не суть. Могло быть и сложней…
***
Убогое мое хозяйство…
Чудной цинизм и распиздяйство
