Звук падающей листвы – пришла осенняя пора. Чинно расправила она свои платья из золотых шиньонов да медяных капель дождя. Прикрытый теплым ворсом шарфа нос пришел сюда, чтобы насытиться дивным ароматом яркого времени. Дожди и холод еще не окончательно взяли свои первичные вольности, и теплые струйки солнечных лучей приятно грели лицо. Хотелось выпрыгнуть навстречу легкому прелому ветерку, слиться с воздушными гладями неба, чтобы стать выше, чем человеческая физика.
В этом парке горелки деревьев приветливо махают тонкими ветками, а желтая листва напоминает рассказы меланхоличных особ, которые чуть нога утонет в луже грязи, кидаются жаловаться на судьбу. Ветерок совсем стих, исчезло и теплое солнечное великолепие. Некоторые тонкие облачка решили напомнить о своем существовании, ну чтож, я их поприветствую сейчас!
– Натура очей равняется сердечной жимолости, а голубика во рту тает сладким льдом!
Призрачные небесные образования игриво помахали подобием ручек. На душе стало как-то по-особенному легко. Я люблю этот парк за его простоту, за его волокнистое приветливое лицо; за то, что мои глаза могут придаваться отдохновению, неге умиротворению.
О, вот же оно: приплыло деланным, блистающим островком!
В речушке неподалеку, из земляных пластов, взошел на свет мирской изумрудный остров. Сверкал он пологими гранями, даже солнечные лучи были не нужны его сиятельству, чтобы разгонять остатки внутреннего мрака. Зеленое, голубое, синее и фиолетово-розовое цвело и пахло на этом острове. Мне захотелось быть поближе к чуду, возжелалось сделать шаг назад, чтобы оказаться на два впереди. Эта причудливая картина сделала неважным весь окружающий осенний пейзаж.
Светился изумруд ярче звездного блеска. Я дотронулась до его земли и меня ошпарило диким изумлением: да ведь не земля то вовсе, а сгущенная вода! Нос зачесался, ноги поджались и тело мое упало в жижу речного песка. Меж тем, зеленый островок ехидно покачивался в воздухе, оставляя прослойку из пустоты между собой и речными гладями. Его размеры имели квадрат на минус треугольник, в которые бы легко поместились два десятка таких как я.
