На окраине глухой деревни, близ тёмного, непроходимого леса, стоял мрачный дом. Над входной дверью, обрамлённой деревянным наличником, висел кованый фонарь. Впрочем, от него было мало толку, так как лампочки в нём не было и в помине. Вокруг дома рыскали чёрные тени, а из окон сочился довольно странный аромат: смесь красного перца, эфирного масла, полыни и других таинственных ингредиентов. Иногда из дома вырывались леденящие душу звуки: то протяжный вой, то страшный хохот, реже – металлическое позвякивание. Вот, как это:
ДЫЦ-БЫЦ!.. ДЫЦ-БЫЦ!..
Местные жители панически боялись этого места, поэтому редко кто из них осмеливался даже заглянуть за ограду, серой лентой обвивающей двор. Никто толком ничего не знал об обитателях этого странного дома до тех пор, пока не произошло одно удивительное событие. Впрочем, не будем забегать вперёд и расскажем всё по порядку. А дело было так…
В тот вечер творилось что-то странное. Чёрные тени, похожие на фантастических тварей, рыскали по улицам, заглядывали в окна домов, прятались в подворотнях, словно охотники, выжидающие добычу. Над таинственным, мрачным домом кружила стая воронов, словно предвестников беды. Тишину разбивали какие-то неясные шорохи, слабые скрипы и шипение:
ВШ-ШУ-Ш!..
И вдруг все звуки стихли! Воцарилась мёртвая тишина, а потом послышались чьи-то торопливые шаги:
ШУП-ТУП! ШУП-ТУП!
Зашуршал высокий, пушистый куст сирени. Поднялся ветер, зашелестела листва буйно разросшихся плодовых деревьев. С гладких листочков единовременно слетели крупные дождевые капли. Повеяло сыростью.
А-А-ПЧХИ! – чихнул кто-то и тут же выругался.
С яблони, как по команде, сорвалась стайка маленьких пугливых серых птичек и разлетелась в разные стороны.
УФ-УХ! УФ-УХ! – испуганно заухал старый филин.
Из-за пушистого куста вылез толстый мальчишка, лет одиннадцати-двенадцати (Элиас). Лицо его, в холодном свете луны, казалось мертвенно бледным; волосы были всклокочены и видом своим напоминали потрёпанную мочалку. Стараясь ступать как можно тише, он подкрался к старому дому, внутри которого было темно и тихо.
– Меня не проведёшь! – прошептал Элиас и закинул в рот горсть орехов: «ХРУМ-ХРУМ-ХРУМ!»
БУХ! – вдруг что-то бухнуло.
Элиас насторожился, замер, словно почувствовав, что сегодня он непременно станет свидетелем какого-то невероятного происшествия.
– Так, так… – прошептал Элиас и попытался заглянуть в дом, через узкую щель в ставнях. – Эх, ничего не видно.
Отстранившись от окна, Элиас достал из кармана леденец и положил его за щёку. Кстати, Элиас всё время что-нибудь жевал: то бутерброд или котлету; то банан или яблоко; то шоколадный батончик или чипсы; то орехи или конфеты. Как вы, наверное, уже поняли, Элиас страсть, как любил полакомиться, а ещё он обожал совать нос в чужие дела и первым узнавать все новости.
– А что, если… – пробормотал Элиас и подобрался к входной двери, чтобы припасть к замочной скважине сначала ухом, а потом глазом. – Эхе-хе!.. Ничего не видно, совершенно ничего!
Огромная серая туча поглотила луну и на землю спустился мрак. Зловещая тишина сгустилась и повисла над землёй.
Элиас сгорбился, вжал голову в плечи и трусцой побежал по саду. Около невысокого деревянного сарайчика он запутался в цепких, колючих ветвях крыжовника и заворчал:
– Безобразие!
ШРУП-ШУП! ШРУП-ШУП! – послышались чьи-то шаркающие шаги.
Со всех сторон, точно черви из-под земли, поползли зловещие тени. Повеяло холодом. Элиас завернул за сарайчик.
ШУШ-Ш! – наполнился воздух страшными шипящими звуками.
Это было то ли глухое бормотание, то ли чей-то неясный шёпот, то ли грустные стоны, то ли вздохи призраков.
ВИ-И-ИЦ! – тихо скрипнула и отворилась калитка.
Элиас осторожно выглянул из своего укрытия. Во дворе появилась высокая, худющая, словно жердь, старуха. Лицо её напоминало сушёную сливу; глаза были маленькими, как у свинки; нос – горбатым, точно клюв хищной птицы; уши торчали в разные стороны, точь-в-точь, как у тролля. Это была очень странная старуха, одетая в старомодную мантию и островерхую шляпу с широкими полями.
