Очередная попытка спасения мира закончилась неудачей. На сей раз белый свет померк от огненного дыхания драконов, нашествие которых не остановило даже вмешательство супергероя – суперагента по имени Ё. Впрочем, главный спаситель мира погиб вместе с остальным человечеством…
В этот момент из кухни донёсся душераздирающий визг старшей сестры Алисы.
– Ишь ты, писатель! – Лиска верещала так, что соседи, наверное, как всегда толпились под дверью, прислушиваясь в надежде, что надо будет вмешаться. – Я тебя щас это есть заставлю! Паршивец! Мало мне твоих прозаических нетленок, теперь за кулинарные взялся?! Иди немедленно убирай свою гадость!
Рома был спокоен, как суперагент на боевом задании. К тому, что сестра периодически закатывает ему сцены, он давно привык. Лиске, видите ли, не нравится его фантастическая проза! Ладно, переживём. Тем более, сейчас, когда новый роман о конце света удался на славу. Надо будет отправить его в какое-нибудь крутое издательство, пока родители не вернулись с югов. Но с сестрой всё равно лучше не ругаться: она кулинар с дипломом. И с характером…
Приняв глубокомысленный вид с трагически поднятыми бровями, и тем самым демонстрируя Лиске, что его творческий порыв выше её бытовых разборок, Рома поплёлся на кухню.
– Ну?
Алиса стояла растерянная и злая. Одной рукой она безуспешно пыталась отряхнуть подол своей новенькой стильной юбки, где смачно растеклось жирное пятно, а в другой руке держала крышку от большой кастрюли, из которой валил отвратительный, зловонный пар. Рома испуганно ахнул: увлекшись романом, он совсем забыл про своё варево, которое, убежав из кастрюли, залило всю плиту и медленно стекало на пол. Видимо, пытаясь подобраться к очагу стихийного бедствия так, чтобы не обвариться, Лиска испачкала юбку.
– Это что?! – вопила она, тыча крышкой в кастрюлю.
– Кошка, – с достоинством ответил Рома. Он уже начал догадываться, кому придётся мыть пол и плиту.
Алиса в ужасе схватилась за голову:
– Быстро тряпку в зубы и спасай мир в моём лице! Несчастье гениальное! Переоденусь – помогу.
Пока Рома героически боролся с жирной плитой, моющим средством и вонючей кошачьей головой в кастрюле, он успел кое-как успокоить сестру, заверив её, что они с приятелем Вадиком никого не убивали, а бренное тело нашли уже дохлым на помойке. И вообще, «Грин Пис» против насилия над животными…
– Тогда зачем тебе эта тухлятина? – вдруг поинтересовалась возникшая в дверном проёме Лиска. Теперь она была переодета в старую отцову рубаху, половина пуговиц на которой давно отсутствовала. Рыжие, крашеные хной, волосы торчали в разные стороны, а рука в золотом браслете изящно опиралась на швабру. Рома хмыкнул, оценивающе прищурив глаз, на что незамедлительно последовало:
– Чего уставился?
– Прикидываю тебя на роль главной героини моего следующего бестселлера.
– Ага, – праведно возмутилась Лиска, – чтобы ты меня в конце каким-нибудь крысомором отравил?! Нет уж! Знаю я твою фантастическую прозу, читывала! Зачем кошка, спрашиваю?
Юный писатель сдвинул брови уже совершенно серьёзно. Череп нужен был им с Вадиком для научного эксперимента, только как это объяснить бестолковой Алисе? Во-первых, она девчонка, а во-вторых, её среднее кулинарное образование для младшего брата-девятиклассника не являлось предметом гордости за сестру. Скорее наоборот. Но, как бы то ни было, врать ей Рома не привык: Алиса всегда выгораживала его перед родителями и часто спасала от физической расправы, принимая главный удар на себя. Поэтому он ответил честно.
– Понимаешь, Вадик, мой приятель, в университете учится…
– На биолога, что ли?
– Нет, на историка. Они проходили, что наши предки славяне ставили на развилке дорог сосуд с прахом предка, и этот предок им во всём помогал…
Алиса прислонила швабру к стене и, рыдая от смеха, медленно опустилась на пол. Рома даже вздохнул, решив, что зря он рассказал ей о своих планах.
– Увижу твоего историка, дам ему по шее! Кошковарители! Череп – не прах, и кошка – не предок. А ты, потомок Дарвина, запомни раз и навсегда: магия в неумелых руках может окончиться так же, как твои романы.
– Много б ты понимала! – обиженно проворчал Рома. – Кто в семье гений, в конце концов?
Но глаза сестры сверкнули так, что он почти испугался. Может и правда, не дело они задумали? «Ладно, ерунда! – подумал незадачливый фантаст. – И Вадик тоже не дурак. Чего нам опасаться? Неужели, Лискиной трескотни?..» Однако на сердце всё-таки остался скверный осадок.
