«Не могу написать ни строчки», – эта мысль преследует меня уже несколько недель подряд. Она появляется горящей надписью в темноте, когда я закрываю глаза, звучит сигнальной сиреной, заглушая все остальные мысли, когда я остаюсь хотя бы на минуту наедине с самим собой. Эта проклятая фраза не даёт мне нормально есть, спать, разговаривать с людьми, вести внутренний монолог. Куда бы я не посмотрел, о чём бы не подумал, с кем бы не заговорил – всюду только «не могу написать ни строчки».
А написать надо. Не просто надо, а жизненно необходимо, иначе издатель грозился разорвать контракт и оставить меня «с голой ж…», как он вполне определённо и максимально точно выразился. Не то чтобы я очень сильно переживал по поводу денег, бывали в моей жизни времена и куда более печальные, но оборвать именно сейчас единственную ниточку, связывающую меня с Ней, я просто не могу. Пока, хвала всем богам, у меня в запасе ещё остаётся парочка текстов, которые, в крайнем случае, пойдут в печать вместо свежих заметок на актуальные и волнующие темы, но потом всё – край, нужно будет или выдать что-то вразумительное или уходить.
Но, пожалуй, лучше рассказать всю мою историю по порядку. Началось всё в Китае, в 105-м году новой эры, когда один крайне сообразительный советник императора собрал воедино все знания о способах подготовки и обработки сырья и смог наладить производство более дешевой и доступной бумаги. Вторым важным моментом стал выход в свет в 1455-м году первой печатной книги Гутенберга…
Кажется, я начал слишком издалека. Перенесёмся сразу в 2006-й год, когда будущий инженер, специалист по сетям и вычислительным машинам, неожиданно осознал, что чертить схемы прокладки кабелей связи и установки коммуникационных шкафов с оборудованием ему больше не интересно. Понять, что же на самом деле его манит и зовёт, как обычно, помог случай. Сосед, приятель и просто хороший, но рассеянный и не любящий дедлайны парень, предложил немного подработать и помочь ему написать статью в какой-то компьютерный журнал. Материал должен был быть то ли про тестирование каких-то свежих железяк, то ли про то, как пользоваться новой программой для обработки изображений, сейчас уже и не вспомню.
Для человека, любящего не только компьютеры, но и поболтать о них, новое дело оказалось интересным, простым и, что самое странное – прибыльным. За потраченные на создание статьи (считай просто за записанный на бумагу разговор на любимую тему) пару часов платили практически четверть зарплаты инженера в НИИ. Только потом я узнал, что коллеги журналисты тратили на написание подобного текста несколько дней и искренне их пожалел – зачем заниматься тем, что даётся тебе так трудно, и к чему у тебя нет природной предрасположенности?!
Соблюдение сроков тоже не вызывало никаких трудностей, хоть мне и отдавали самые срочные заказы, но на их исполнение всё равно давалось минимум три-четыре дня – целая вечность в моём тогдашнем понимании. Естественно, редакторам такое сочетание пунктуальности, владения темой и неплохого языка понравилось, и я из помощника, берущего на себя только горящие темы, превратился в постоянного сотрудника, сам того не желая, заменив собой моего товарища и ещё нескольких таких же ребят.
Дальше дело пошло ещё веселее – про меня каким-то образом стали узнавать другие редакторы, и поток заказов стал возрастать (позже я узнал, что журнальный мирок довольно узкий, а берущихся за срочные заказы людей не так и много), поэтому от должности в НИИ пришлось отказаться – работать в пол силы я не привык, халтурить тоже. По той же причине я не пошел в аспирантуру, хотя мой научный руководитель очень на этом настаивал.
Бросать инженерную специальность «ради каких-то статеек», как выражались мои родители, было утомительно и непросто с точки зрения постоянных нападок ближайших и не очень родственников, выросших и воспитанных в доперестроечном СССР. Но, к счастью, мне всегда было абсолютно всё равно на мнение окружающих и на их взгляды на мир.
Потом были громкие названия известных газет и журналов в моей трудовой книжке, презентации и пресс-конференции, нереальные объемы материалов, написанных за день-неделю-месяц, и, как и следовало ожидать – выгорание. Писать на заданную кем-то тему мне больше не хотелось. Как итог – пришлось расстаться с рядом работодателей, которых не устраивало такое «свободомыслие». В эту пору ко мне и постучался (в прямом смысле, просто взял и постучался в дверь моего кабинета) Майкл.
В то утро я подбирал темы для своих будущих материалов, сортировал уже написанные тексты для отправки редакторам, вносил какие-то мелкие правки, в общем, маялся от безделья и не знал чем себя занять, если говорить откровенно. За окном редакционного кабинета звучала капель, периодически перебиваемая рычанием машин, солнце нещадно слепило правый глаз, пробиваясь сквозь побитые жизнью вертикальные жалюзи, чай безнадёжно остыл, а я не знал, куда же двигаться дальше. Тогда я ещё не подозревал, что решение моих моральных терзаний прямо сейчас стоит за дверью и готовится постучать.
