Кто живёт за холодильником
Если вам нужна всего одна причина, почему я остался здесь вопреки превосходным и весьма разумным дружеским советам, то вот она – мне нравятся люди. Нет, в самом деле, я нахожу и всегда находил их забавными, даже когда их настолько много – тьма-тьмущая, как в этой нынешней Москве. Когда все наши, не сговариваясь, потянулись прочь отсюда – сначала совсем дальние знакомые знакомых, потом разные старые приятели, а потом почти все поголовно друзья, я не стал перебираться в хвалёные тихие и маленькие городки, разбросанные вдали от оживлённых трасс, а просто выбрал жилище повыше и подальше от машин.
Мне даже не пришлось выискивать вариант, не занятый уже какой-нибудь настырной дамочкой из числа тех, кто будет отчаянно и с упоением ссориться с соседом, но всё равно являться каждый божий день и сварливо докладывать, как её хозяин или хозяйка выкинули очередную глупость и как у неё жутко голова болит от этих несносных москвичей – одна такая уже отравляла мне существование пару десятилетий прошлого века, хватит с меня, наелся по уши. Сейчас, пожалуй, найти здесь дом с соседями стало задачей не из лёгких, так что я просто присмотрел очередную столичную высотку с крышей, куда не шастает по ночам распоясавшаяся молодёжь, и убедился, что на всех этажах, включая подвал и чердак, осели лишь люди.
Поначалу пробовал устроиться в жалком подобии чулана сразу за эркером в самой верхней точке здания – захватывающий вид на старые и новые районы, да и воздух почище, но потом сдался и прошерстил весь дом вдоль и поперёк в поисках той самой квартиры. Зачем лицемерить – хотел шпионить за людьми, так выбирай места в первом ряду.
Всяких заядлых одиночек я отбрасывал сразу – сплошная скука, непрерывно работают и едят что попало и ещё иногда пьют, сам свихнёшься с ними и на стенку полезешь от тоски, но этот меня зацепил. То есть сначала-то я прошмыгнул мимо его берлоги, поморщившись от застоявшегося холостяцкого сумрака и разбросанных повсюду вещей, но в ту секунду, когда я уже был у вентиляционного отверстия, чтобы лезть дальше, у него зазвонил телефон.
Мужчина посмотрел на экран и нахмурился, но убрал звук телевизора и слегка отстранёно ответил:
– Лена? Ты не получила деньги за этот месяц? Я точно всё перевёл, проверь получше, пожалуйста. Ещё вчера.
– А я тебе не из-за денег звоню. Думаешь, роль отца сводится к баблу? Так вот тебе новость, это не так.
– Не начинай. Ты же сама не хотела, чтобы я поменьше маячил в вашей новой великолепной жизни с не менее великолепным кардиохирургом, забыла? Надеюсь, кстати, у вас всё путём и все живы-здоровы?
– Причём тут Степан? Ты отец и ты должен чаще общаться с дочерью.
– Кажется, я уловил. Вы снова собираетесь в отпуск и тебе нужно, чтобы кто-то присмотрел за Ниной?
– Всего две недели, Саня. Две с половиной.
– Но почему в прошлый раз ты предпочла бабушку с пирожками и послала меня куда подальше, а именно сейчас вдруг передумала? Что это за новая воспитательная концепция? Я не успеваю за тобой, Лена.
– Потому что мама на даче и я не хочу, чтобы Нина туда ездила сейчас. У тебя же не поселилась какая-нибудь студентка или, ну не знаю… Симпатичная продавщица? Потому что тогда тебе придётся разогнать их всех, купить нормальных продуктов и как следует присмотреть за Ниной.
– Выкладывай, в чём подвох?
– А нечего выкладывать. Просто проследи, чтобы она не шлялась неизвестно где и с кем. Хоть это ты можешь?
– Не помню, чтобы тебя когда-то мог удержать от приключений собственный отец.
– Очень смешно. Приезжай за ней сегодня вечером, мне ещё чемоданы собирать. Давай в девять, не позже. Пока.
Хозяин повесил трубку и задумчиво огляделся по сторонам. Не мешало бы прибраться, да и в шкафах на кухне пустовато, а в холодильнике вообще караул, но он посидел какое-то время, уставившись в окно, а потом весело хмыкнул и встал, чтобы начать подготовку к нашествию.
На столе лежали непонятные гладкие железяки, и хозяин заботливо протёр их тряпкой и аккуратно убрал в сейф, вмурованный в стену возле балкона и спрятанный за огромной фотографией дочери. Красивая девушка.
А девчонка пошла в мать – как только возникла на пороге, демонстративно зашвырнула в угол сумку с вещами и плюхнулась на диван, положив ноги на журнальный столик и попутно уронив с него пару отцовских книг, а я с большим интересом замер в ожидании развязки. Папаша взбесится или снова будет позволять вытирать о себя ноги? У бывшей это выходит на славу, так что как муж он точно слюнтяй, но вдруг там скрыт ого-го родитель?
Хозяин не стал рисковать и сел напротив, спокойно подобрав упавшее, и скептически выдал:
– Нина, я думал, ты уже вышла из этого чудного и бестолкового возраста.
– А я думала, что ты не будешь изображать примерного папочку и оставишь меня в покое. Слушай, давай заключим перемирие. Я знаю, мать напрягла тебя побыть моей нянькой, и уж поверь, мне тоже меньше всего хочется торчать здесь у тебя и изображать запоздалые задушевные разговоры. Давай сделаем вид, что каждый сам по себе? Я даже могу приготовить что-нибудь вкусное, если захочешь. Только сейчас мне надо бежать, так что попозже, хорошо? – одновременно Нина почти не отрывалась от переписки и очень загадочно улыбалась.
