Служили два товарища, ага…
– Товарищ подполковник, капитан Грачкин, представляюсь по случаю прибытия к новому месту службы!..
Вечером комендант военной базы «Заячий остров» подполковник Шарабарин и его новый заместитель на пару потребляли привезённый Грачкиным коньяк.
– Только мы тут с тобой настоящие чекисты! – пьяно тряс головой Шарабарин. – И нечего нам добро, – он указал пальцем на бутылку коньяка, – на всякую мутотень переводить.
Грачкин согласно кивал, хотя в душе был с товарищем подполковником не согласен, он рассчитывал на более представительную компанию, но спорить с начальством всё одно, что ссать против ветра, а Грачкин на своей шкуре испытал, каково это, иначе не угодил бы в эту ссылку…
– … Вот вы мне скажите, товарищ подполковник, – канючил Грачкин.
– Не «товарищ подполковник», а Виталий Аристархович, – поправил его Шарабарин, – мы же условились: без чинов.
– Виноват, товарищ… Виталий Аристархович. Вот вы мне скажите: должен был я выполнить просьбу старшего по званию, или нет?
– Нет, не должен, – мотнул головой Шарабарин, и, насладившись растерянностью на лице Грачкина, воздел палец к потолку: – Обязан!
– Вот и я так думаю, – вновь воспрянул духом Грачкин, – а они меня за это вместо обещанного повышения – в звании понизили, и в эту дыру запихали! Ой, простите…
– Бог простит, – отмахнулся Шарабарин. – Я тебе, брат Грачкин, больше скажу: у этой дыры есть более конкретное имя – жопа! Чё ты на меня вылупился, как баран на новые ворота? Да, меня, в отличие от тебя, сюда на повышение прислали, и даже звание очередное присвоили досрочно, а всё равно как наказали. И всё из-за какой-то сучки… – В этом месте Шарабарин опомнился и строго погрозил Грачкину пальцем. – Я последних слов не говорил, а ты их не слышал, понял?!
– Так точно, – кивнул Грачкин, – Я – могила!
– Это если будешь языком трепать, тогда да: ты – могила, – зловеще пообещал Шарабарин, и тут же лицо его расплылось в улыбке: – А пока язык за зубами держишь – живи, брат Грачкин! Скажу больше: держись меня. Станем вместе из этой задницы выбираться.
**
Три ступеньки вниз. За массивной деревянной дверью хозблок. Справа просторная вешалка, слева вход в умывальник. Там же, возле умывальника, дверь нужника. Ещё одна дверь, за ней недлинный коридор, с каждой стороны по четыре двери, за ними крохотные комнатушки. Офицерское общежитие номер два, так на канцелярском языке именовалось это отдельно расположенное сооружение. Именно сооружение, и именно отдельно расположенное. Назвать его отдельно стоящим зданием язык не поворачивался, поскольку врыто оно в землю почтай по самую крышу. По этой причине все окна в эту самую крышу и вмонтированы. Потолки низкие. По такому же принципу построен и остальной военный городок, который в донесениях именовался «Турбаза «Заячий остров».
Таких зарытых по самые уши в землю гарнизонов построено вдоль наших западных рубежей за месяц, предшествующий германскому вторжению, где-то с десяток. В случае продвижения противника вглубь союзной территории их предполагалось использовать в качестве опорных пунктов для разведывательно-диверсионной деятельности в тылу врага.
Как на посту коменданта одного из таких гарнизонов оказался шкодливый майор, а теперь уже и подполковник Шарабарин, и уже тем более как к нему в помощники затесался любитель подслушивать чужие разговоры бывший майор, а ныне капитан Грачкин, следовало спросить у неизвестного крючкотвора из кадрового управления КГБ. Впрочем, он бы ответил: а что? Мне приказали отправить в дыру, я и отправил. И, поди, купи его за рупь за двадцать…
Курьерский из Петрограда останавливался редко, но на этой станции тормозил явно на стоянку. Сосед по купе, ухватив со стола пачку папирос, устремился в коридор. Вскоре стал слышен его разговор с проводницей:
– Хозяйка, что за станция, сколько стоим?
– Красноуфимск, стоим две минуты. Из вагона никого выпускать не буду!
– Да я только возле подножки подымлю…
Голоса стихли. Пётр, который собирался предложить Светлане размять ноги, разочарованно вздохнул:
– Только две минуты…
Добавить к сказанному нечего: и так понятно, что променад придётся отложить, скорее всего, до Екатеринбурга. Поезд, лязгнув напоследок буферами, замер у перрона.
Пётр машинально засёк время и вышел в коридор. Ничего примечательного за окошком не наблюдалось. Тёмно-серый после недавнего дождя перрон, кирпичное здание вокзала, к которому от поезда направлялось несколько человек с вещами. «Прибыли люди» – констатировал Пётр.
– Долгонько, однако…
Пётр взглянул на вышедшего из соседнего купе мужчину.
– Долго стоим, говорю, – пояснил тот. – Две минуты давно прошли.
Пётр посмотрел на часы и согласно кивнул.
– Действительно, – подтвердил он, – уже пошла шестая минута.
– Дойду до проводницы, узнаю, что стряслось, – сказал мужчина и стал протискиваться мимо Петра.
В это время за окном купе по соседнему пути загрохотал встречный поезд. И почти сразу позвала Светлана:
– Петя, посмотри!
