23 февраля 1920 года
Квартира Абрамовых
Совру, если скажу, что традиция отмечать 23 февраля как День Российской Армии в России ещё не прижилась – её просто не было. Зачем же именно сегодня в квартире Абрамовых за праздничным столом собрались три генерала и полковник – все в парадной форме? Чтобы отметить День Российской Армии. Парадокс? Разумеется! Но только не для людей с двойным менталитетом…
Ольга, которая даже 8 марта не манкировала женскими обязанностями, вставать в этот день к плите отказалась категорически. Потому утку приготовила загодя, оставалось только разогреть.
Начиналось застолье весело, но где-то после третьей рюмки пришло время для серьёзных тем.
– Шеф, скажи по совести, – обратился к Жехорскому председатель ВОК генерал-лейтенант Ежов, – не жалеешь о том, что сдал наркомат обороны Троцкому?
– Не сдал, а передал, – тут же поправил товарища Жехорский. – Сдать – от слова «сдаться». А мы ведь Троцкому пока ни в чём не уступили. Правда, Васич?
Первый заместитель наркома обороны, командующий войсками Центрального военного округа, генерал армии Абрамов, своим ответом Жехорского неприятно удивил. Вместо поддержать товарища – да, мол, ни пяди земли не уступили супостату! – он неопределённо пожал плечами. Жехорского это задело.
– Не понял! – воскликнул он, адресуя свой протест Абрамову. – Ты же вчера утверждал, что в наркомате обороны у тебя всё под контролем?
– Твоё «вчера», Макарыч, – невесело усмехнулся Абрамов, – если мне не изменяет память, двухмесячной давности?
– И что? – нахмурился Жехорский. – За это время что-то сильно изменилось?
Абрамов промолчал. Зато вновь заговорил Ежов:
– Странное дело, – сказал он. – ВОК от действий наркомата обороны трясёт баллов на пять, не меньше, а у вас в ГПУ, стало быть, тишь да гладь?
(После того, как Дзержинский возглавил Наркомат государственной безопасности, он оставил пост начальника Главного политического управления при ВЦИК и СНК. На этот пост был назначен Жехорский).
Жехорский слегка смутился. Действительно, после того, как было принято решение об упразднении института военных комиссаров и введении вместо него института офицеров по воспитательной работе, дела армейские стали заботить его гораздо меньше. Всё это он и сказал в своё оправдание, добавив:
– Но командовать-то частями стало легче?
– Не в пример, – согласился Абрамов. – Вот только нарком Троцкий с таким положением вещей никак не может смириться, требует вернуть комиссаров.
– Зато начальник Генштаба Тухачевский оказывает ГПУ в этом вопросе полное содействие, – парировал Жехорский.
– Вот именно в «этом вопросе», – нахмурился Абрамов.
– Что ты хочешь этим сказать? – насторожился Жехорский.
– А то и хочу, – с раздражением ответил Абрамов. – В остальных вопросах товарищ Тухачевский последнее время всё чаще принимает сторону наркома.
– Подожди… – наморщил лоб Жехорский. – А разве Тухачевский не твой человек? Когда я поддерживал его назначение на должность начальника Генштаба, я полностью был в этом уверен.
– Ну, извини! – резко взмахнул единственной рукой Абрамов. – И вы меня извините, – обратился он к Ольге и Ежову, – за то, что ввёл всех в заблуждение. Вот такая я бяка!
– Брось! – поморщился Ежов. – С Тухачевским мы все здорово лопухнулись, кроме, разумеется, Ольги. Кто же мог подумать, что он настолько карьерист.
– Думаешь, всё дело в этом? – спросил Жехорский, тогда как Абрамов хмуро смотрел в сторону.
– А в чём ещё? – удивился Ежов. – Не думаешь же ты, что Тухачевский всерьёз увлёкся троцкизмом?
Ольга, которая неодобрительно следила за происходящим, сказала, обращаясь к мужу:
– Слышь, генерал, а не сходил бы ты за уткой, пока они спорят? – В ответ на недоумённый взгляд мужа, пояснила: – Очень уж хочется, чтоб в праздник меня обслужили на четыре звезды!
Ежов и Жехорский прервали разговор и все трое мужчин уставились на Ольгу с недоумением. Потом Абрамов скосил глаза на свой погон, где в ряд размещались как раз четыре звезды, усмехнулся, ловко вскочил с места и вышел из комнаты. Тут же поднялась и Ольга.
– Что-то мне подсказывает, – пояснила она, направляясь к двери, – если мы не хотим вместо подогретой утки получить подгорелую, полковник на кухне тоже будет нелишним!
– Ловко она разрядила обстановку, – кивнул вслед ушедшей Ольге Ежов.
– Угу, – кивнул Жехорский.
Замолчали. Каждый о своём…
**
Мысли Николая Ежова витали в клубах табачного дыма, который, несмотря на отворённые настежь форточки, никак не желал покидать зал, где проходил учредительный съезд Российской коммунистической партии (РКП).
Начинался, правда, съезд, как очередной, X съезд РСДРП (б). Но уже в первый день работы Ленин в конце отчётного доклада предложил реорганизовать партию из социал-демократической в коммунистическую. После непродолжительных дебатов предложение Ленина было принято. На этом X съезд РСДРП (б) свою работу закончил, а уже на следующий день в том же зале начал работу I съезд РКП. Число делегатов сократилось ровно на чуть-чуть – на тех, кто выступил против идеи Ленина.
