Молодой человек со взъерошенными волосами сидел за небольшим кухонным столом. Он растерянно смотрел на стоявший перед ним стакан с молоком. Старик весьма странной наружности, развалившись на металлической кровати с никелированными спинками и набалдашниками, с интересом наблюдал за молодым человеком. Он даже не замечал, что панцирная сетка кровати, разорванная в нескольких местах, образовывает на пыльном полосатом матрасе небольшие бугорки. Поглаживая свою длинную бороду, заплетенную в косу, старик давал ценные советы:
– Ты, милый, еще раз попробуй. Рано или поздно должно получиться.
– Вы в этом точно уверены? – с надеждой в голосе спросил молодой человек.
– Не был бы уверен – не говорил, – фыркнул в ответ старик.
Поморщившись, молодой человек потер пальцами виски:
– Ничего не помню. Абсолютно ничего. Голова просто раскалывается.
Старик уселся на край кровати и с сочувствием посмотрел на него:
– А имя свое помнишь?
Помолчав немного, молодой человек произнес:
– Тил… Кажется.
– Кажется или точно? – склонив голову набок, спросил старик.
– Точно. Меня зовут Тил.
Старик слез с кровати, поправил сползший матрас и повернулся к молодому человеку:
– Имя у тебя мудреное. Заграничное. А меня Фомичом величают.
Старик расплылся в улыбке, но тут же строго добавил:
– Ты, мил человек, тренируйся, коли беда такая случилась…
Ослабив узел галстука, молодой человек снова сосредоточился на стакане.
Через пару минут, Фомич, сжалившись над парнем, подал голос:
– Хочешь, помогу?
– Хочу, – с тоской в голосе ответил Тил.
– А ты мне сначала удавку свою подари.
– Какую удавку? – не понял молодой человек.
– Что на шее у тебя болтается.
– Это же галстук! – недоуменно воскликнул Тил. – Зачем он вам?
– Надо! – буркнул Фомич. – Я же не спрашиваю, для чего тебе молоко?
– Я кушать хочу, а кроме молока здесь ничего нет!
– Как нет?! – всполошился старик. – Я только сегодня утром проверял – все было на месте. Видишь, тумба пузатая стоит? Холодильник называется. Вот в нем еда и лежит… Так подаришь удавочку?
Пожав плечами, молодой человек снял с шеи галстук и бросил его в сторону Фомича. Тот, поймав подарок, сунул галстук в карман широких штанов:
– Вот теперь порядок.
– Что мне делать? – хмурясь, поинтересовался Тил.
– Ничего. Возьми стакан и пей свое молоко.
– Вы что, издеваетесь?! – ошарашенно воскликнул молодой человек. – В том-то и дело, что я не могу этого сделать! Ни поднять, ни сдвинуть!
– Так ты не думай о том, как взять сам стакан. Думай о том, что в нем находится. Бери и пей себе на здоровье. Душа у молока…
– Что? – перебил старика Тил. – У кого душа? У молока?! Вы хотите сказать, что у молока есть душа?!
– А по-твоему нет? Даже у стула, на котором ты сидишь, есть душа. А у молока и подавно.
– Бред какой-то, – молодой человек тряхнул головой. – Душа у молока. Надо же такое сказать!
Внезапно он ударил ладонью по своему лбу и весело произнес:
– Как же я сразу не догадался! Я сплю и вижу сон! Мне снится эта странная комната и этот странный разговор…
Фомич закатил глаза. Молодой человек продолжил:
– Верните обратно мой галстук! Я обменял его на обещание помочь, но вы не сдержали свое слово.
– Не обменял, а подарил! – возмутился старик и, шаркая по деревянному полу босыми ногами, направился к столу.
Подойдя, он, бормоча себе под нос что-то невнятное, взял в руку стакан и поднес его к губам молодого человека. Тот, посмотрев на старика, с жадностью принялся пить. Когда стакан опустел, Фомич поставил его на стол и, громко фыркнув, вернулся к кровати. Тил, закинув руки за голову, откинулся на спинку стула и начал раскачиваться на его задних ножках. Прикрыв глаза, он сказал:
– Вкусное молоко. Мне начинает нравиться мой сон.
Услыхав это, старик недовольно буркнул:
– Ишь, сон ему начал нравиться! Сядь нормально! Не ровен час, стул сломаешь. Имущество-то не казенное, – и он, кряхтя, полез под кровать.
Тил послушно сел прямо и прислушался. Под кроватью застонала какая-то пружина, затем, что-то грохнуло, и раздался звук бьющейся посуды. Немного подождав, молодой человек, словно боясь, что его не услышат, громко произнес:
– Все равно у молока нет души!
Под кроватью послышалась возня и до Тила донесся глухой голос старика:
– Каждому свое. Хочешь – будет душа, не хочешь – не будет.
Снова застонала пружина, и из-под кровати показался Фомич. В руках он держал старый чайник с погнутой ручкой, тарелку и несколько больших кружек.
– Вот, – с трудом поднимаясь с колен, сказал старик. – Сейчас чай готовить будем. А насчет того: есть ли душа у молока или нет… Заходил тут ко мне один, рассказывал, что субстанцией какой-то питается. Как ее там… А! Прана. Все доказывал, что она его живительной энергией наполняет и пища ему больше не нужна. Дня четыре философствовал – то об одном, то о другом. Весело с ним было.
Поставив на стол кружки, Фомич пошлепал к холодильнику. Открыв дверцу, он продолжил:
