ЭТО БЫЛО НЕДАВНО – ЭТО БЫЛО ДАВНО
Тяжело переваливаясь с боку на бок, машина медленно двигалась по узкой грунтовой дороге. За окнами тяжеловоза открывались все новые и новые пейзажи вековой величественной кавказской природы. Заснеженные горные вершины и бесконечные просторы, в буквальном смысле, завораживали. Да, и кроме них, тут было на что посмотреть. Череда блокпостов; всевозможная военная техника, разбросанная по обочинам все той же дороги и притаившиеся в тени полуразрушенных строений случайные люди, солдаты, офицеры и многое другое. Однако подобная картина могла поразить, воодушевить или, напротив, напугать – разве что солдата-новобранца, впервые въехавшего на территорию Чечни.
Для майора Князева, все эти «прелести» Кавказа и «романтизм» военной обстановки, были привычны и знакомы. Он даже ловил себя на мысли: будто бы и не было вовсе, двух последних лет его мирной, гражданской жизни; будто ещё вчера, он видел эти горы. Потому и охватили его все те же (правда, слегка подзабытые) чувства: тоски и гнетущей обречённости.
Казалось бы, все его нутро, каждая клетка организма, имевшая хоть какое-то отношение к инстинктам самосохранения, противилась этой, далеко не первой командировке в мятежную республику. Ведь как не обманывай ты самого себя, а все ж к войне (пусть и за многие годы службы), один чёрт, невозможно привыкнуть. Приспособиться или сжав зубы, на какое-то время смириться – это, пожалуйста. Но только, не привыкнуть. Потому как, нормальный человек, со здоровой головой никогда не свыкнется с противоестественным, с античеловечным.
Нестандартность данной поездки и, отчасти её абсурдность, прежде всего, заключалась в том, что поехал он на Кавказ добровольно. Тогда как, во все предыдущие чеченские командировки майор отправлялся по долгу службы (читай: не по своей доброй воли). Да, и как, будучи до мозга костей кадровым российским офицером, присягавшим на верность Родине, ты «попрешь» супротив приказа. А впрочем не возникало у Князева и мыслей о каком-либо отказе. Служба, есть служба; а приказ, есть приказ – и обсуждается он, лишь после его исполнения.
Однако настал и тот самый день, когда служба его окончилась, долг Родине был отдан с лихвой, полный взаиморасчёт с военным ведомством произведен. Казалось бы, живи и радуйся жизни…
И, тем не менее, спустя какое-то время наш отставник, успевший давно стать сугубо гражданским лицом, вдруг явился в военкомат. И представьте себе: уже сам, в добровольном порядке инициирует подписание нового, трёхлетнего контракт в наиболее раскалённую точку России.
Военком Жадаев, долго не мог сообразить: чего же, в конечном итоге, хочет от него его бывший школьный товарищ.
– Валера, да ты совсем, похоже, рехнулся? – лишь на третий раз, кое-как разобравшись в нелепой просьбе друга, подполковник вдруг выпучил на Князева свои глаза. – Или жить тебе надоело?
– Серёга, на здании вашего военкомата висит огромный яркий плакат с конкретным призывом на сверхсрочную контрактную службу. Вот и стало мне интересно… Тем ребятам, которые откликнувшись на этот самый призыв, приходят в ваши кабинеты по поводу контрактной службы, ты отвечаешь им в том же духе?.. – усмехнулся майор. – …Дескать: вы, молодые люди, совсем что ли с ума посходили, коль собрались добровольно отправиться в Таджикистан или Ичкерию? Или жить вам совсем надоело?
– Нет. – военком поморщил нос. – Лишь тем, кто мне дорог.
– А остальных, выходит, и на смерть не грех послать? Главное план, по контрактникам выполнить.
– Князь, хорош язвить. – возмутился Жадаев. – Я, понимаешь, с ним по-свойски, по-товарищески. А он зубы скалит. Можно те подумать, это я ту войну развязал, или силком тяну их бумаги подписывать. Тут дело сугубо личное и на сто процентов добровольное.
– Так и у меня, Серёга, сугубо личное. Ты, пойми. Мне позарез нужно туда, где война. – для пущей убедительности, Валерий провел ребром ладони по своему горлу. – Во, как надо!
– Да, почему же, чёрт побери, сразу в Чечню? Давай здесь, в городской черте, к штабу какому тебя пристрою. Или в школу, преподавателем ОБЖ. А хочешь, возьму к себе, в замы. Ты не улыбайся. И в военкомате офицеры служат. Ну, зачем тебе война? К чему рисковать в нашем-то возрасте?
– Нет, спасибо. Уж к чему-чему, а к архивной пыли у меня стойкая аллергия. Да, ты пойми, чудак. Я еду, вовсе не за выслугой, не от безделья и не за острыми ощущениями. Мне нужны «боевые». Причём, в большом количестве.
Серёга, будь человеком, отправь меня в самое «пекло», в самую жопу, на передовую, в штурмовую или там разведроту. Это, в аккурат то, чем я и занимался всю свою сознательную жизнь. Ведь, как совсем недавно выяснилось, ничего другого, кроме как воевать, делать я вовсе не умею. И уж будь уверен, не подведу, не посрамлю родной военкомат.
– Да, кто бы сомневался. Знаю, что прошел ты и Крым, и Рым… – после чего, Жадаев вдруг лукаво подмигнул Валерию. – …А теперь, Князь, давай-ка, на чистоту. С бабой проблемы?
– А причём здесь бабы? – раздражённо переспросил майор.
– Притом, что им… Имею в виду, жен военных. С вами, молодыми отставниками, просто не соскучится. Проблемы-то у вас у всех, в своём подавляющем большинстве, одинаковые. В начале, спешите с армией распрощаться, деньки до своего увольнения в запас подсчитываете. Уверены, что на вольных хлебах, вам тут мёдом намазано; что все двери перед вами открыты. Только-только «выслуга» подошла и вы, как один, уже на «лыжах». По обе руки с чемоданами и жилищным сертификатом в зубах. Дескать, нате, принимайте нас героев. И главное, никто из вас не спросит, не поинтересуется: а ждут ли вас здесь?
