Раньше я не задумывалась, как один случай может изменить целую жизнь. Или задумывалась, но к себе точно не примеряла! Мне казалось, такое может случиться с кем угодно, но не со мной. Наверное, все так думают.
Тот поворотный день мы с родителями выбрали для поездки в старинную усадьбу, вернее, в музей, который располагался там уже много лет.
Дождевые капли мелкой моросью покрывали оконные стёкла, собирались в плачущие дорожки. Облетевшие деревья наводили тоску. В такую погоду забраться бы под толстый плед с книжкой в руках, но родители от поездки не отказались. Новая экспозиция! По всем новостям только об этом и говорили. Даже в нашем институте объявление повесили.
Сидя в машине, я угрюмо смотрела, как серые тучи опускаются на дорогу. Наверное, пойдёт снег! Настроение стало совсем тоскливым: зима не моё любимое время года, но и дождь тоже порядком надоел.
Сквозь деревья замелькали приусадебные постройки. Остался один поворот, потом мост через речку, и мы на месте. Но вдруг что-то произошло. Будто вспышка на дороге. Визг тормозов и крик мамы слились в один страшный звук. Всё завертелось, перемешалось: лес, небо. Потом удар…
Открыв глаза, я с удивлением посмотрела на деревянный потолок, обвела взглядом комнату. Обшитые деревом стены, дощатый пол, на крохотном окне кружевные занавески. Это вообще никак не походило на больничную палату, скорее на баню или комнату в каком-нибудь церковном приюте. Прислушалась к своему состоянию. Странно, боли не ощущалось, хотя могла поклясться, когда машина перевернулась, сильно ударилась головой.
Так и не понимая, что происходит, села, посмотрела на тонкую сорочку, отороченную кружевами, явно ручной работы. Диковинка в наше время! Кто теперь в таких спит? За дверью послышались шаги. В комнату вошла женщина. Стройная, высокая, одетая в широкую тёмную юбку и соломенного цвета рубашку всё с теми же кружевами. На плечах накидка из странной ткани. Седые волосы аккуратно уложены в шишку. Женщина улыбнулась и заговорила.
Слушая непонятный язык, я таращилась на неё, пытаясь понять, что же всё-таки происходит. Женщина вдруг замолчала, улыбнулась и вопросительно вскинула брови. Что ей от меня было нужно?
– Вы кто? И где я нахожусь?
Она заулыбалась ещё шире и, приложив руку к груди, изрекла:
– Сер Фим.
– Серафима? – вспомнилось мне библейское имя.
– Сер Фим, Сер Фим! – обрадовалась она и снова вопросительно вскинула брови.
– А, наверное, мне надо сказать имя? Хорошо. Елена.
Она кивнула и быстро вышла из комнаты. Ничего не понимая, я ринулась за ней следом.
– Постойте, где я? Что это за место? И родители…
Женщина вернулась, мы едва не столкнулись в проёме, сунула мне в руки какую-то одежду. Не мою точно!
– А где мои вещи?
Ничего не говоря, она начала дёргать сорочку, намекая, что должна её снять.
– Да что происходит-то? Вы можете объяснить?
Ничего она не собиралась объяснять! Выдернув из моей руки юбку, примерила к моим бёдрам и протянула обратно.
Разложив на кровати юбку и блузку, я осмотрелась по сторонам, ещё надеясь найти свои джинсы.
– Ну хоть что-то моё должно было остаться? – взмолилась я, но Серафима только улыбнулась и снова указала на принесённую одежду. – Замечательно!
Пришлось облачаться в то, что есть.
– Прикид, конечно, супер! – угрюмо буркнула я, растягивая в разные стороны широкую юбку.
Серафима подала башмаки. Удивила в очередной раз. Они были из плотной кожи, на деревянной подошве. Оказались, на удивление, удобными!
Окинув меня пристальным взглядом, женщина удовлетворённо кивнула и, взяв за руку, потянула за собой. Домик, по всей видимости, состоял из двух небольших комнат, разделённых между собой коридорчиком. Дверь хлипкая, стены тонкие, а за порогом… Мгновенно забыв о доме, да и о дыхании, я уставилась на зелёные шапки деревьев. За порогом стояло лето! Солнце ласкало кожу теплом, листва шелестела, на синем небе пухлые белые облачка! В нос ударил медовый запах цветов.
– Я что, год в коме провалялась?!
Вопрос не был риторическим, но женщина даже не обернулась. Выйдя из дома, она сразу зашагала по узкой тропинке, что строчкой тянулась через цветущую полянку. Дверь осталась распахнутой настежь! Но кого это беспокоило? Вокруг дома никаких построек. Кругом деревья. От кого закрываться?
Серафима уже успела пересечь полянку, когда, продолжая оглядываться, я побежала её догонять. До меня не сразу дошло: что тут не так! Все деревья, кустарники, трава – они были слишком зелёными и пышно разросшимися. Это точно не мог быть мой родной город!
– Где мы, и какое сегодня число?
Взглянув на меня, женщина даже рта не раскрыла. Ничего не понимая, я развела руки в стороны. Серафима продолжала шагать, и мне больше ничего не оставалось, как следовать за ней.
Пройдя сквозь деревья, мы вышли на довольно широкую дорогу. Ну как широкую? Шире лесной тропинки раза в два! Откуда и куда она вела? Женщина упорно молчала!
Дорога начала подниматься на холм, и Серафима как-то странно заторопилась. Чтобы не отставать, я тоже прибавила шаг и, догоняя её, взобралась на горку. Моему взору открылась довольно странная панорама. В обе стороны, насколько хватало взгляда, тянулась высокая каменная стена. Несколько дорог, в том числе и наша, прямиком подходили к массивным воротам со сторожевыми башнями. Продолжая рассматривать сооружение и, одновременно пытаясь вытряхнуть из башмака угодивший туда камешек, я привалилась к громадному придорожному валуну. Серафима оглянулась. Сначала мельком, а потом вдруг с криком побежала ко мне. Я в этот момент вздрогнула. Камень рядом со мной зашевелился! Раскручиваясь, словно папоротник, невидаль буквально выросла из земли и превратилась в самого настоящего дракона. Огромный, с горящими глазами, он обнажил острые, белые клыки. Шок сковал меня, не позволяя сдвинуться с места. Поражённая и ошеломлённая, я смотрела на него снизу вверх. Не сказка, не миф или магия! Живой, настоящий… Серафима что-то кричала, подбегая ко мне, а я во все глаза таращилась на исполина. Чудо! – не иначе. Женщина вдруг сдёрнула с плеч платок и накрыла им обеих с головой. Дракон в этот момент чихнул. Жаркая волна отбросила нас, словно две щепки. Находясь в полуобморочном состоянии, я повернула голову к Серафиме. В ушах стоял шум, сквозь который тревожный голос женщины едва пробивался.
