Вечерело. Зной уже растаял в запахе летних трав. На высоком обрывистом берегу моря сидел человек. Издалека можно было подумать, что это женщина. На плечах небрежно лежали волосы серебристо-лунного цвета. Голову покрывала соломенная шляпа. При приближении очертания прояснялись. Широкоплечий, с мускулистыми загорелыми руками мужчина. Он был одет в бежевую майку и такого же цвета шорты.
Необыкновенная тишина будто погружала его в свои объятия. Человек был частью залитого солнцем берега. Легкий прохладный бриз убаюкивал, и лишь волны ласкающие песок, шептали. Здесь будто все засыпало. Тени от редких деревьев становились длинными и глубокими. Море, постепенно сгущая лазурь, незримо превращалось в изумрудную бездну. Горизонт медленно приближался, наполняясь золотом окунающегося светила.
Человек, сидящий на низком складном стульчике, двигался в такт легкому дуновению ветерка и качанию волн. Перед ним стоял этюдник. Да, это художник. Скрывшись в этом очаровании, он писал картину.
Увиденное было как законченным, но так же и бесконечным пейзажем. Нельзя было сказать, что этот художник где-то в другом месте, ел, спал, смеялся. Он то, что есть сейчас. Здесь и на века.
Меня объяло необыкновенное чувство, я словно воспарила над всем увиденным. Покой тихо вошел и погрузил в себя мое существо. Мы оба явно не осознавали бытия человечества. Рассыпавшись как звезды во Вселенной, умиротворенные, окутанные гармонией. Он и я пребывали в мистической неге естества природы. Блажен тот миг, что растворяет разум.
У меня под ногой хрустнула веточка, я невольно глянула на художника. В этот момент он обернулся и заметил меня. От неловкости своего тайного наблюдения я опустила голову и промямлила:
– Здрасьте.
– Доброго вечера, – махнув рукой с кисточкой, сказал он.
Почувствовав его доброжелательность, я засеменила к нему. Художник, продолжая писать, спросил:
– Гуляете?
– Простите меня, но я уже давно наблюдаю за Вами, – расслабленно выпалила я.
– Ну и как? К чему Вы пришли?
Между нами пролетел нежный солоноватый ветерок.
– Вы знаете, через меня прошли очень необычные ощущения. Прежде я не испытывала таких чувств. Быть может это магия моря?
– Вероятно.
Он перевел свой взгляд на меня, скользя глазами от моей головы до сандалий.
– Так Вы из отдыхающих? Только они загорают до медности.
– Прекрасно так поджариться на солнышке, прогревая свои промерзшие косточки, – ответила я.
Удивленно посмотрев, он спросил:
– А Вы что, с Севера?
– Почти, с Восточной Сибири. У нас летом тоже бывает зной, но не более двух неделек. Крым всегда был для меня мечтою, с тех пор как я однажды побывала здесь, еще в детстве. Зимой, завернувшись в теплый плед, нередко вспоминаешь о Крымском побережье. Где прямо на улицах и во дворах города растут абрикосы и грецкие орехи, а дома увиты дымным фиолетовым виноградом. Эти воспоминания я несла через жизнь. И вот я здесь! Что может быть прекрасней сбывшихся мечтаний?
Вы правы, но человек, ко всему привыкая, перестает осознавать красоту окружения.
– Неправда! Ой, простите, – одернула я саму себя.
– Я всегда вижу красоту природы, ее запахи и звуки. Кем бы я себя ощущала, если бы не слышала этой мелодии?
Художник внимательно выслушал и опять принялся за работу.
Я стояла рядом и, глядя на холст, невольно сравнивала его с пейзажем. Мне виделись несовпадения. На ближнем фоне не было никаких деревьев, а на холсте написан кипарис и куст можжевельника. Вопрос напрашивался, но я, поразмыслив, что это может быть его восприятие, тут же об этом забыла.
Солнце незримо окуналось в воду. С берега подуло прохладой. Мой незнакомец начал собирать этюдник.
– Ну, что? Этюды есть, полотна будут. Время не стоит на месте, пора ужинать. Мадам, Вы остаетесь прибывать в неге или пойдем? Нам по пути.
Я встрепенулась, отвлекая свой взгляд от изумрудной бесконечности.
– Да, идемте, я с Вами.
И мы медленно пошли по сухой песочной тропинке. Приятный морской ветерок теребил мой бирюзовый сарафан и лохматил волосы. Чем дальше мы уходили от берега, тем теплее и суше становился пахнущий травами воздух.
До городка мы шли около получаса. Познакомились. Завязалась приятная беседа. Володя рассказал о побережье, о том, какая публика его посещает. В какое время здесь лучше отдыхать. В свою очередь я рассказала о своем крае.
Мне в сандалии постоянно забивался песок, и я с периодичностью дергала ногами, чтобы его вытрясти. И тут внезапно Володя говорит:
– Да что Вы мучаетесь, снимите их, наконец. Позвольте себе роскошь пройтись босиком. Здесь нет мусора и Вам незачем опасаться за свои ножки.
– Да? – вскрикнула я. И тут же начала их снимать.
– О! Какое блаженство! Тропинка, разогретая солнцем. Прелесть! Спасибо!
Пока мы болтали, я поняла, что этот человек мне очень приятен, как легко и непринужденно он говорил. И он был красив. Высокий рост, атлетическая фигура, смуглая кожа, худощавое лицо с голубыми глазами и легкая обворожительная улыбка. Ему за сорок, но если смотреть издалека, то его можно принять за молодого человека. Я подумала, что, верно, многие женщины провожают его взглядом «сглатывая слюну». Как же мне повезло, что я, прогуливаясь и живя здесь в полном одиночестве, вдруг познакомилась с таким красивым человеком. А, может, я сплю? Пришла мысль. Но нет, вот он идет рядом.
