Река, тишина и мягкое покачивание лодки. Над водой поднимается туман. Свитый кольцами, он похож на дыхание могущественного божества. Я сижу на вёслах. Пробудившееся от ночного сна солнце посылает сквозь пелену утреннего тумана на землю сияние, бледное и холодное…
Загадочная полупрозрачная пелена тумана порождает во мне воспоминания: знакомые голоса и родные образы улыбаются мне. Почти физически вдыхаю сладко-приторный дым от горящих поленьев в камине и ощущаю запах трав. Слышу голос матери, приёмной матери, её негромкое пение. Она смешивает снадобья и готовит отвары.
Ведьма – вот как её называли, хочу сказать, со всем уважением. Похвастаться такой мощной энергией и магической силой как у неё никто больше не мог. А ещё мама была добрая, хоть старалась казаться строгой и жёсткой.
Я слаживаю вёсла и пускаю лодку плыть по течению в ожидании клёва. Хоть Женька и старший брат, но я его ангел-хранитель – он об этом даже не догадывается. Я один из многих, посланных на Землю наблюдать за развитием человечества, но… Любовь – самая могущественная сила во всей Вселенной не подвластна даже Творцу. Иногда я сам себе задаю вопрос: Творец изобрёл любовь или всё же любовь изобрела Творца? Ради любви я отрёкся от бессмертия и остался на Земле. Любви, которая одних заставляет летать, других опускает на землю. Любви, из-за которой совершаются самые непредсказуемые поступки, которым нельзя найти объяснения.
Я не смог устоять и вот я здесь, но я не жалею. Я проживу совсем не ангельскую, но человеческую жизнь. Жизнь полную боли, разочарований и потерь, и вместе с тем полную счастья, радости и любви. Да, да, настоящей человеческой любви. Я умру в окружении любящих меня детей и внуков, но об утерянном бессмертии, дарованном ангелам, я совсем не жалею. Возможно, Высший Совет меня никогда не простит, но зато я имел возможность любить и быть любимым. Нет, рассказывать о своей любви я вам не буду, но расскажу о любви, которую человек может пронести в своём сердце всю свою жизнь. О любви, которая будет только увеличиваться вопреки преградам и расставаниям, вопреки боли и потерям…
Я проявил слабость – искушение оказалось слишком сильным… родить ребёнка, который вырастет и неосознанно полюбит меня. Оставаясь бессмертным ангелом, мне никогда бы не довелось познать этого. Я хотел узнать, как чувствует себя человек… которого любят. Быть любимым, несмотря ни на что… Я хотел родить своего ребёнка, своё продолжение, свою радость и гордость, своё счастье, как ещё ничего не хотел в жизни. Теперь он у меня есть – моя радость, моё творение, моя доченька.
Меня зовут Даниил. Имя моей дочери Дарья – «великий огонь». Она нефилим, могущественная ведьма, но я уверен, она никому не причинит зла. Она послана для радости, добра и справедливости. Она принесёт в этот мир волшебство. И я знаю, что не ошибаюсь в этом.
Даниил поднял руку, захватил пригоршней воздух, сжал в кулаке, покрутил и мягким движением послал в сторону дерева. Качнулись ветки, с них вспорхнули птицы. Мужчина улыбнулся и вновь погрузился в свои воспоминания.
* * *
За окном гостиничного номера бушевала буря. Орест забыл задёрнуть занавеску, как делал обычно, и спустить жалюзи. Поэтому, когда луна, яркая и полная оказалась против его окна и заглянула в него, её светлый взор пробудил Ореста. Была глубокая ночь, и, открыв глаза, Орест сразу увидел серебристо-белый и кристально-ясный диск. Луна была великолепна, но как-то слишком торжественна. Мужчина приподнялся и протянул руку, чтобы задёрнуть занавеску.
«Боже, какой вопль!»
Ночь, тишина и покой словно были разорваны неистовым, пронзительным, диким криком, пронёсшимся из одного конца гостиницы в другой.
Сердце у Ореста замерло, пульс, казалось, перестал биться; его вытянутая рука оцепенела, словно парализованная.
«Время пришло».
На верхнем этаже, над головой Ореста послышался топот ног. Кто-то с судорожной торопливостью кричал:
– Пожар! Пожар! На чердаке пожар!
Где-то распахнулась дверь. Кто-то пробежал, вернее – пронёсся по коридору.
Орест набросил на себя одежду и, дрожа от волнения, выбежал из комнаты. Постояльцы уже все проснулись. Из каждой комнаты доносились восклицания, испуганный шепот; дверь за дверью открывалась, выглядывал один, выглядывал другой; постепенно коридор наполнился людьми. Мужчины и женщины повскакивали с постелей. «Что же это?», «Принесите свечу!», «Где пожар?», «Куда бежать?» – доносилось отовсюду. Если бы не лунный свет, постояльцы оказались бы в непроглядной тьме. Все бегали взад и вперёд, собирались кучками, некоторые рыдали, другие едва держались на ногах. Смятение было неописуемое.
