СНАРУЖИ – ПУСТОТА И СМЕРТЬ, ВНУТРИ – УЖАС И БЕЗУМИЕ
«Безумие есть неспособность видеть швы, соединяющие бред и явь»
Стивен Кинг
Бездна с россыпью звезд отразилась в распахнутых от ужаса глазах пробудившегося человека.
– Твою мать! – вздрогнув, выкрикнул Тим. – Это что за хрень?! Где я?
Мужчина смотрел сквозь прозрачное защитное стекло на космическую пустоту, которая окружала спасательную капсулу. Покинутый всеми крохотный челнок одиноко дрейфовал в вакууме.
Резкий взгляд упал на приборную панель. Напуганный пассажир дернул руку к радиопередатчику и включил его. В эфире было гробовое молчание.
Тим начал судорожно переключаться с одной частоты на другую. Но ни одного источника сигнала в мертвом эфире не было. Лишь безразличное шипение пробивалось из динамика наружу, пока не переросло в гул.
От этого неприятного нестихающего гудения у мужчины заложило уши. Тим перестал слышать даже собственное дыхание. А затем звон прекратился и наступила гробовая тишина.
На лбу у единственного пассажира спас-капсулы выступил пот, пальцы вжались в блестящую металлическую раму приборной панели. Остекленевшие от ужаса глаза бедолаги бешено задергались. И затем тишину разорвал громкий отчаянный крик. Крик, который тут же отразился от гладких вогнутых панелей капсулы и вернулся обратно к его владельцу.
– Я один и вокруг никого, – прошептал Тим дрожащим голосом. Осознание бедственного положения наступало для покинутого астронавта постепенно, как боль, которая приходит после того, как из холода попадаешь в теплое помещение.
– Я один, а вокруг никого нет! – повторил Тим. После чего он оттолкнулся от приборной панели и плавно вернулся в вертикальную койку, из которой пару минут назад выбрался, расстегнув ремни.
Тим закрыл глаза и начал вспоминать, что же с ним произошло. Но воспоминания путались, цельная картина никак не выстраивалась. Мужчина постоянно возвращался к одной и той же пугающей мысли, зудящей в мозгу: от смерти в холодной безжизненной пустоте его отделяют только несколько сантиметров обшивки из полимерного стекла и металла.
Чтобы отвлечься от тревожных размышлений, Тим начал вспоминать характеристики спасательной капсулы.
Внутри каждого аппарата находился мини-преобразователь молекул, синтезирующий жизненно важные вещества, в том числе воду и кислород, автономной работы которого хватало на десять тысяч часов.
– Десять тысяч часов, – проговорил вслух Тим. – Это много или мало? Если считать в днях, то получается 416 дней, что больше года. Сколько уже утекло времени, и сколько осталось? А вдруг капсула уже полупустая? Сколько я уже тут болтаюсь и где я?
Эти вопросы нахлынули в голову Тима ужасающими волнами. Он начал приходить в сознание, а вместе с этим подкатывала паника и осознание ужаса своего положения. Тим еще раз вгляделся в черноту космоса, а затем судорожно посмотрел на приборную панель, чтобы проверить показатели.
К облегчению Тима, мини-преобразователь израсходовал всего пять процентов своего потенциала. Значит времени еще предостаточно. За это пока можно не волноваться.
«Но что делать дальше? Надо как-то спасаться и понять, что тут на хрен случилось», – подумал мужчина. Затем Тим напряг голову, чтобы вспомнить хоть что-то. И он вспомнил, но лишь обрывки информации всплыли в мозгу яркой вспышкой.
***
…Корабль терпел бедствие.
Тим Зейн бежал к спасательной капсуле по служебному коридору. Этот участок отсека еще не был разгерметизирован, однако все тут ходило ходуном и трещало по швам. Кругом умирали в мучениях сотни людей, пронзенных искореженным металлом, раздавленные, с оторванными конечностями. Тим старался всего этого кошмара не замечать, а сконцентрировался на цели. Судно было обречено, у него пока еще оставался мизерный шанс на спасение.
Мужчина уже был совсем близок к шлюзу B47. Там еще должны остаться свободные капсулы.
«Внимание! Угроза разгерметизации! – слышалось в динамиках. – Угроза разгерметизации! Угроза разгерметизации! Угроза!» …
***
Тим снова пришел в себя. Руки его дрожали. Мужчина смотрел на свои скрюченные трясущиеся, как у старика с Паркинсоном пальцы. Ему хотелось выть и забыть этот ужас. Оказаться в безопасном, комфортном месте, но не здесь, среди безжизненного смертельного ничего.
«Так, Тим, хватит ныть! Бери себя в руки и включай башку! Первым делом надо разобраться с навигационной системой и отправить сигнал о помощи», – сказал он сам себе в голове.
С такими мыслями пассажир спас-капсулы оторвался от койки и снова плавно подплыл к терминалу управления челноком. Тим собрал свои мысли в кучку и сосредоточился на решении проблемы. Покопавшись в настройках, он выяснил, что причина скорей всего в повреждении наружной антенны, так как она отвечала не только за прием и отдачу сигналов, но и за определение местоположения челнока в космосе. При попытке показать метку спас-капсулы на звездной карте компьютер лишь упорно выдавал навигационную ошибку. Второй вариант – мог полететь софт, но другие системы вроде бы работали исправно. Главное, чтобы не было разгерметизации, иначе пиши пропало.
– Вот дерьмо! Придется надевать сраный скафандр и лезть в долбанный космос. Твою мать! – выругался Тим. От злобы и отчаяния он ударил кулаком по столу. Но делать было нечего. Антенну в любом случае нужно проверить. Затем мужчина выдохнул и начал с обреченным видом облачаться в скафандр. Космос всегда его пугал на иррациональном уровне. «Астрофобия – так это называется», – вспомнил Тим, с ужасом осознавая, что ему придется совсем скоро шагнуть в мертвую пустоту.
