– Нет, к одиннадцати точно не успею, начинайте без меня. Все в рабочем порядке. Потребуется вмешательство, позвони, постараюсь приехать. Но ты и без меня справишься. Давай, Андрей, – успеха!
«Кадры надо закалять, все сама да сама…», – подумала Алла и отключила телефон. Изящный накладной ноготь, щелкнув, упал куда-то вниз, на дно машины. Этого еще не хватало!
– Иван, – Алла постучала пальчиками по кожаному подголовнику кресла своего бессменного водителя, бывшего автогонщика. – Позвони Наталье, пусть придет прямо в издательство к часу. В два презентация. Если б только рецензию зачитать. Но мэр будет точно, уходить сразу неудобно, а пока с бокалом прогуливаешься, телевизионщики со всех сторон обснимают. Мне в кадр с некрасотой нельзя.
– Бутт сделано, – Иван приложил ладонь к козырьку бейсболки и виртуозно припарковался у Главпочтамта, прямо перед носом шикарного БМВ. – С некрасотой нельзя.
– Хамишь, Вань, – кивнула Алла на обиженного.
– Да ладно, чё он телится?
– Ваня, слушать тебя невозможно, читай книги, помогает.
– Правила дорожного движения, что ли?
– И правила повторить невредно, но тебе надо орфоэпию посмотреть, – Алла прикрыла дверь и через минуту уже входила в зеркальную дверь Главпочтамта.
«Четыре человека, не так уж много. Потеряю минут двенадцать-пятнадцать. Ничего», – в мыслях успокоила себя Алла.
В зеркальной стене напротив отражалась вся очередь. Аккуратная старушка в чистеньких туфельках из восьмидесятых и маленькой шляпке, видимо, получила пенсию. Гордо закрыв сумку с круглой пряжкой, она направилась к выходу.
«Прямо королева Елизавета!» – подумала Алла. Долговязый и худой юноша, наверное, студент получал заказанные по каталогу книги.
С детства знакомый запах сургуча щекотнул ноздри. Он показался каким-то нереальным в современном стеклянно-бетонном здании, таком не похожем на маленькую уютную почту из прошлого…
Лично ходить на почтамт и отправлять своей старшей дочке Белле деньги в Париж (она там училась уже восьмой месяц по программе обмена студентов) Алла стала недавно. После того, как узнала, что ее давняя подруга, коммерческий директор Марина перечисляет Белле на сотню евро в месяц больше условленной суммы. Дело не в деньгах, просто баловать детей нельзя. Они сами должны добиваться успеха, делать выводы из своих ошибок – это было твердое Аллино убеждение. Она всего в жизни добилась сама.
В зеркале отражалась высокая стройная шатенка лет тридцати. Симпатичная, не скажешь, что красавица, но черты лица правильные. Легкий макияж… Без него аккуратной формы брови и длинные пушистые ресницы были такие серые и незаметные, что если кто-то видел ее без косметики, обязательно спрашивал сочувственно:
«Алла Робертовна, вы заболели?». Но это, конечно, случалось чрезвычайно редко. Алла старалась держать себя в тонусе всегда. Модная стрижка, хорошо скроенный костюм, дорогая обувь, стильные украшения. А что касается возраста, то надвигающееся сорокалетие не пугало. На работе в издательстве все идет хорошо, дети радуют. Вот с личным счастьем не получается, но она прекрасно и без него обходится. А может, оно еще и придет? Выглядит она прекрасно. Как сейчас говорят, гламурно. Алла осталась довольна отражением. Кстати, недавно, разглядывая мамины фотографии, она сделала для себя вывод, что сейчас все женщины выглядят намного моложе. Мама и ее подруги на снимках в свои сорок лет в сапогах-чулках, кримпленовых костюмах и шиньонах смотрелись гораздо солиднее. Тогда, как она рассказывала стройность в нынешнем понимании была не только не в моде, а считалась признаком недостатка в семье или еще того хуже – болезни. Сейчас же возраст женщины так сразу и не определишь, разве только кожа и волосы выдадут… Но современные технологии и косметические салоны творят чудеса. Вот и этой, перед ней, в джинсах и свитере, интересно, сколько? Двадцать, тридцать или сорок?
«Нельзя так бессовестно разглядывать людей», – одернула себя Алла и отвернулась. Тем более, очередь на женщине без возраста впереди нее заканчивалась.
От дверей через весь зал к их окну шаркал домашними тапочками дед. Седой, сгорбленный, в протертой фланелевой рубахе и нелепых китайских спортивных штанах он резко контрастировал с излучающим благополучие высоким залом почтамта.
– Дочка, пусти, милая, пенсию получить. В магазин пошел, а денех-то и нету, – проскрипел дед. Незабудковые глаза, светлые-светлые, и уже загоревшие морщинки лучились доброй улыбкой. Зубы ровные – протезы, отросшая щетина на щеках. Домовой да и только!
– Конечно! (пять минут туда-сюда, ничего, успею!).
«Я тебя никому никогда не отдам…», – запел голосом Мазаева телефон. Работа. Вот уж точно, ее-то Алла никому не отдаст.
– Да, Андрей, все прошло нормально? Упираются? Ушли? А звонишь откуда? А-а, от секретаря. А они с Машей. Ясно, хорошо, что вышел. Забыла сказать, зайди в бухгалтерию. Я просила Марину найти в прошлогодних документах дефектную ведомость. Мы ее не отправляли. В принципе, пустяк. Они нам открытки неровно нарезали, там и образцы наиболее неудачные подшиты. Так вот, это все им на стол, и настаивай на нашей цене. Потом на стене календарь новый «ФТИ-Пресс» висит, число переведи на нем, и говори, что мы готовы отказаться от их услуг, а аванс пусть вернут в соответствии с договором. Сработает на сто процентов. Во-первых, они сами к нам пришли, во-вторых, «ФТИ-Пресс» сейчас достойный им конкурент, и, по-моему, с ними действительно стоит начать работать со следующим проектом. Надо изучить требования и прайсы. Давай, все получится!
