ГЛАВА 3. Встреча в лесу
Когда Джель исполнилось тринадцать, ей пришлось расстаться с Октоном и Веллой. Какое-то наследство от дальнего родственника, и вот уже отец ее друга, радуясь, что ему больше не придется пасти овец, готовится к дальнему переезду…
Октон трогательно прощался с Джель, а ей почему-то подумалось, что скоро он ее забудет. Как и рассказанные его бабушкой сказки… он и сейчас уже начинает от них отмахиваться. А вот Велла будет помнить ее – в этом девочка была уверена.
Что ж, надо радоваться за них. Октон теперь, глядишь, в люди выбьется. Но Джель, забравшись на высокое дерево и провожая взглядом удаляющуюся повозку, могла думать только о том, что осталась совсем одна.
Марта с ней, конечно… Но матери ничего не расскажешь, не объяснишь. И музыку для нее не сыграешь.
Это подтвердилось очень скоро, когда Джель, увлеченная игрой на флейте, которую на прощание подарила ей Велла, не расслышала, как Марта вернулась домой. И лишь случайно обернувшись, увидела застывшую на пороге полную фигуру. В глазах матери был гнев и… страх?
И Джель вдруг пронзила догадка – Марта не правителя боится и гонений против бардов, она боится… ее. Свою дочь. Просто потому, что Джель не такая, как другие дети, и от нее не знаешь, чего ожидать.
Девочка быстро спрятала флейту за спину. И с вызовом посмотрела на мать – ни за что не отдам!
Та всплеснула руками и жалобно запричитала:
- Деточка, что ты делаешь?! Нельзя! Тебе – никак нельзя.
- Мне? А другим?
- Никому нельзя, - Марта как-то до странности быстро успокоилась. – Песни и танцы навсегда запрещены в Линоре, кроме тех, что одобрены королевскими музыкантами. Ты девочка своенравная, но, уверена, против запрета правителя не пойдешь.
- Мама!
- Да, вся эта музыка – забавы змей-колдунов с Востока, с которыми у нас вражда, - принялась обстоятельно объяснять Марта, гордая тем, что разбирается в политике. – Потому-то, чтобы им не уподобляться, наш правитель запретил эти гадкие развлечения.
- Правитель, правитель… - рассердилась Джель. – А как же король? Король Запада хоть что-то из себя представляет или все решает его наставник?
Глупый вопрос. Власть короля, конечно, много значит, но если Николим Линорский позволяет помыкать собой, тут уж ничего не поделаешь. Он, конечно, совсем еще мальчик, но, к примеру, она, Джель, и того младше, и…
Марта с силой ударила кулаком по столешнице, на которой стояла крынка с молоком, наполненная до краев. Джель, рассеянно посматривая на свежую молочную лужицу, упрямо сжала губы. Но мать, сдержав гнев, сделала несчастное лицо и ударилась в слезы.
- Если будешь дерзкой и непослушной, тебя и твою бедную мать, детка, посадят в страшную Черную Башню. И когда твой никчемный отец узнает об этом, то порадуется, что бросил нас, спасая от беды свою шкуру.
Джель как будто ударили. Что-то до сих пор оставалось недосказанным, это ясно. Но впервые мать заговорила с ней о предавшем ее отце так откровенно. Спасался от беды, значит. А беда – это она, его дочь. И все лишь потому…
- Да с чего вы все взяли, что я…
А что она, собственно? И мать вообще-то права. Надо бы поосторожней как-то.
Джель поникла, опустила голову. А Марта обрадовалась. Она неплохо знала свою дочь и верила: ради спокойствия матери та прекратит свое неосторожное музицирование.
После этого разговора девочка решила, что станет травницей. Местная знахарка стара, и ей нужна помощница. Все равно швеей Джель не быть, как бы мать ни старалась обучить ее своему ремеслу. Которым сама в последнее время неплохо зарабатывала, кстати. Впрочем, то, что дочь до сих пор ходит в обносках, ее мало волновало. А в лесу неважно, как ты одета.
Джель любила лес, он так красив – сплошь из тонкоствольных лиственных деревьев, светлый, загадочный, радостный. А еще – там никто не услышит, не отругает за музыку.
Теперь девочка целыми днями пропадала в лесу с корзиной в руках и с флейтой в кармане. Было и еще кое-что… Самые редкие и ценные растения можно было собрать только у озера Лирис. И Джель упрямо ходила к озеру, которого побаивались суеверные жители Прилеска.
В глубине души она лелеяла мечту – увидеть птицу-алиара. Но также порой ловила себя на мысли, что боится разувериться в любимых сказках. Ведь она все время ждала, ждала… Но алиар не прилетал.
Как-то вечером Джель не спешила домой, лежала в густой траве и ни о чем не думала. Ей казалось, что расслабившись, она улавливает странные отголоски некой мелодии, звучащей в глубине души. Что-то смутное, но прекрасное. Что она когда-то слышала, а потом забыла…
Джель закрыла глаза. А как выглядят алиары? Величавые птицы с опереньем роскошным, как платье королевы… или легкие сверкающие птички размером с яблоко? Эх, да пусть выглядят как угодно! Лишь бы увидеть, послушать…
Ладно, хватит валяться. Домой пора.
Джель неохотно поднялась, стряхнула с юбки прилипшие травинки. Пригладила растрепавшиеся волосы. Огляделась.
Рядом никого. Деревья расступаются на краю неглубокого оврага. Ярко-оранжевое солнце запуталось в причудливом переплетении ветвей. Закат прикоснулся ко всему невидимой кистью и везде оставил золотисто-рыжий след, так что Джель ощутила себя в глубине огромного янтаря. Но умиротворяющий закат не развеял смутную тревогу в сердце. Напротив.
