Вся эта история началась с одного долбаного экстрасенса. А точнее сказать – с его сеанса гипноза. Хотя, если уж до конца быть точным, началась эта история намного раньше, но не потащись мы с Димоном к тому чернокнижнику, вполне возможно, что я и дальше жил бы себе тихо и спокойненько.
Возможно вы помните то время, когда чуть ли не на каждом углу торчали благодетели, готовые за небольшую плату исправить вам ауру, предсказать будущее, приворожить кого-то и так далее. Говорят, что потом тех же самых людей можно было встретить в тех же подземных переходах у метро и в парках, но торгующих уже дипломами и дворянскими родословными. Говорят так же, что многие из их дипломов были изготовлены на подлинных бланках, и говорят ещё, что некоторые из экстрасенсов и правда умели что-то, кроме пускания пыли в глаза. Насчёт последнего, кстати, могу подтвердить лично… Но не будем торопиться, пойдём по порядку; тем более что исправить уже всё равно ничего нельзя.
Сам я не очень-то горел желанием идти к экстрасенсу. И, если бы не Димка (приятель, с которым мы вместе работали), мне подобное даже и в голову не пришло бы. Ему для чего-то приспичило знать, кем он был в прошлой жизни, а в одиночку идти он побоялся. И правильно побоялся, кстати говоря, – газеты того времени, помимо частных объявлений о снятии сглаза и порчи, пестрели так же и заметками о бесследно исчезнувших людях, а также и об обнаруженных в каких-то подвалах и кустах «тел со следами насильственной смерти».
Лично меня «прошлая жизнь» нисколько не интересовала. Я вообще старался избегать подобной чуши – глупостей мне вполне хватало и тех, что выдавали клиенты и заказчики. Однажды кто-то из девчонок из рекламного отдела подсунул мне какой-то вопросник, который так и назывался: «Кем вы были в прошлой жизни?» Я, как честный дурак, ответил на все пункты, подсчитал баллы и из полученного результата узнал потрясающую новость, что в прошлой жизни был «выпрямителем рыболовных крючков» (цитирую дословно). До сих пор расцениваю это как личное оскорбление. Так и стоит перед глазами кретин, отбирающий и зачем-то выпрямляющий крючки у вконец охреневших рыболовов; которые потом на эти самые прямые крючки ни фига не могут поймать…
Димон долго подписывал меня на эту авантюру и в конце концов мы пошли туда вместе.
«Колдун» выглядел так, словно не просыхал уже лет двести. Да и квартирка его была та ещё. Я-то думал, что запущеннее моей хаты не бывает, ан нет! Бывает, оказывается. Ну ладно. Дело-то совсем не в квартире…
В общем, приятель мой при виде гипнотизёра как-то стушевался и начал активно подталкивать вперёд меня, будто именно я мечтал оказаться первым из подопытных кроликов в предстоящей затее. Помню, что в тот момент я даже удивился – мне показалось, что Димон почему-то очкует. Мне-то вся эта ерунда была фиолетова, не только не страшна, но даже и ни капельки не интересна, и я только пожал плечами и подумал, что хорошо бы успеть вернуться домой пораньше – выспаться перед понедельником.
Я сидел в старом продавленном кресле, рельефом своим напоминающем Кордильеры, и смотрел, как этот «Копперфильд» с умным видом машет руками перед моим носом. При этом он так пристально пялился в глаза, что меня вдруг начала одолевать зевота. Честно говоря, я и не ожидал, что у этого хрена что-нибудь получится с его гипнозом. Я расслабился, отвёл взгляд и вдруг словно провалился в какой-то колодец…
* * *
Мой давний приятель Колька, работающий большим начальником в каком-то крупном московском издательстве, как-то посетовал, что половина присылаемых ему книг начинается с того, что герой просыпается и видит… ну, что-нибудь этакое. Поэтому, собственно говоря, я и начал рассказ с экстрасенса, а не со своих снов. Но теперь, когда начало уже положено, хорошо бы и в самом деле немного рассказать о снах. Я имею в виду не те сны, что были вызваны дурацким гипнозом, а мои сны вообще. Я понимаю, что они интересуют вас меньше, чем, например, мои анализы, но дело в том, что без этого объяснения вам мало что будет понятно из дальнейшего рассказа.
Началось это очень давно – лет двадцать назад, не меньше. Я уж и не помню, чем таким особенным был знаменателен день, после которого мне они стали сниться. И уж тем более я не смогу сейчас в мельчайших подробностях припомнить всё, что мне довелось в этих снах увидеть. Но самый первый сон я запомнил очень хорошо.
Состояние полудрёмы постепенно сменилось глубокой чернотой, разбавленной лишь мертвенно-бледными вспышками молний. Я не сразу понял, что это именно молнии, а не отсветы, к примеру, фотовспышки или ещё чего-то такого. На это сравнение меня натолкнули капли дождя (или просто воды) на стекле, сквозь которое я и наблюдал за происходящим. Хотя слово «происходящим» не совсем точно подходит к данной ситуации. Там, за стеклом, ничего особенного не происходило. Там я просто видел лицо человека. Губы его беззвучно шевелились, словно он пытался мне что-то сказать, а выражение его лица создавало впечатление, что сказать он пытается нечто очень важное.
