Тонко пискнул будильник, готовясь заорать во всю свою электронную глотку, но Середин повернулся на бок и привычным движением прихлопнул кнопку, не дав ему начать пронзительно-занудную арию. Олег откинулся обратно, сладко зевнул, потянулся и открыл глаза. Над ним, совсем рядом, белел гладкий и чистый, с мелкими черными крапинками, ровный бетонный потолок. Ведун снова зевнул, закрыл глаза, передернул плечами. За минувшие пять лет уже много, много раз перед рассветом ему мерещилось, что он просыпается дома, в мягкой, уютной, безопасной постельке, у окна с двойными прозрачными стеклами, недалеко от ванны с холодной и – хочешь верь, хочешь нет – горячей водой. Рядом с кухней, где есть газовая плита, микроволновка и холодильник; рядом с теплым и совсем не пахучим туалетом, имеющим водяной смыв и не поросшим «китайским снегом». Но наваждение проходило так же, как появлялось, и он опять оказывался то на шкуре рядом с догорающим костром, то на топчане в детинце или на полатях в гостеприимной крестьянской избе. Ничего не поделаешь – судьба.
Олег Середин тихонько фыркнул, почесал кончик носа и снова открыл глаза. Над ним, совсем рядом, белел гладкий и чистый, с мелкими черными крапинками, ровный бетонный потолок. Знакомый, хорошо различимый, почти осязаемый. Ведун недоуменно скосил глаза в сторону. Там стояли шкаф, стул с рубашкой и джинсами. Слева – стол с лампой и несколькими справочниками, черный тубус с насаженным на него мотоциклетным шлемом. Дальше, у самой двери, валялся пояс с вытершейся за время странствий поясной сумкой, саблей и двумя ножами.
Олег рывком сел на постели, еще раз огляделся.
Да, это была его комната! Его стол, его шкаф, его будильник. Даже его тапочки.
– Значит… – медленно приходя в себя, пробормотал он, – мне все это приснилось? Упыри и богатыри, Аркаим с Раджафом, князь Владимир и рабыня с разноцветными глазами? Приснилось! Ну, надо же, как натурально все пропечаталось! Драки, ладьи, дороги девятого века, золото и кольчуги… Приснилось, значит? Всего лишь приснилось…
Он облегченно перевел дух, поднялся, повернулся лицом к постели, собираясь застелить ее покрывалом… И вздрогнул от неожиданности: вытянувшись вдоль стенки и сдвинув одеяло к ногам, там тихо посапывала юная женщина. На стуле под окном лежал мамин халат, из-под него янтарно поблескивала золотом тонкая вязь церемониальной кольчуги.
– Это тогда кто? – облизнул мгновенно пересохшие губы молодой человек.
Память тут же услужливо подсказала: Урсула, его рабыня, торкская невольница, подаренная ему муромскими дружинниками в благодарность за надежно заговоренную броню. Пленница с разноцветными глазами, синим и зеленым. Ритуальная жертва, что едва не раскрыла врата Итшахра, могучего зеленого бога, повелителя царства мертвых, когда-то очень давно поссорившегося с прочими богами Каима. Вчера вечером – а точнее, десять веков назад – послушание этой девчонки едва не уничтожило весь земной мир.
– Вот проклятье! Значит, это был все-таки не сон… – В голове Олега вихрем пронеслись воспоминания о заклятии Белеса, о купце Любоводе и кормчем Ксандре, о войнах в приволжских степях, о Таврии и берегах Урала, о Верее, о князьях и боярах, о навках и берегинях. – Значит, не приснилось… Ладно, потом разберемся. Если уж мы все равно спасли мир, то теперь главное не опоздать на работу.
– Ты что-то сказал, мой господин? – вяло, одними губами, переспросила Урсула.
– Сейчас… – почесал в затылке ведун. – Как туалетом пользоваться, я тебе вчера показал, воду тоже открывать и закрывать умеешь… В общем, за один день не пропадешь. Из квартиры не выходи! Хотя у тебя все равно никакой одежды нет. С мамой моей поссориться не вздумай! А то будет нам обоим полнейший сектым… Все, я побежал.
Наскоро одевшись, Середин снял с пояса саблю, опустил в тубус, сунул под мышку шлем, вышел из комнаты, плотно притворил дверь и, мысленно вознеся молитву Сварогу, постучал в соседнюю, большую комнату:
– Мама, ты уже встала?
– Поспишь тут с тобой. Бродишь полночи как лунатик, – сварливо отозвались из-за двери.
Олег вошел, сдвинул простыню, присел на край дивана, наклонился к матери, поцеловал:
– С добрым утром, мам.
– Чего это ты такой ласковый? – с подозрением прищурилась женщина. – Опять до получки не рассчитал?
– Не знаю, не помню уже, – отмахнулся Середин. – Ты понимаешь… Ну, в общем… В общем, у меня там девушка в комнате спит. Не пугайся…
– Какая девушка? – С матери мгновенно слетела сонливость, она попыталась встать.
– Урсула ее зовут. Ну, мне на работу пора. Вечером объясню. – Олег поднялся, деловито натягивая шлем, и выскочил наружу.
По крайней мере, с одной проблемой он частично разобрался. А вечер… До вечера всякое может произойти. Теперь нужно вспоминать, как в этом мире жить полагается.
Мотоцикл стоял там, где был оставлен пять лет назад – возле стены дома, у водопроводной трубы…
– Тьфу, не пять лет, – опять спохватился ведун. – Всего лишь со вчерашнего дня. Так что, надеюсь, аккумулятор не сдох.
Двигатель завелся с первого толчка. Олег оседлал своего железного друга, проверил, как ходят рычаги, ткнул педаль тормоза, включил передачу. Руки и ноги навыка не растеряли, знали, как управляться с двухколесной техникой – нужные рычаги и педали находили сразу. Середин легко выкатился на пешеходную дорожку, с нее – на дворовый проезд и вскоре дал полный газ по широкой улице.
