В этот торжественный момент на берегу Акчима они собрались полной экспедицией. Все семь человек: в джинсах, заправленных в кирзовые сапоги, в ветровках, в шляпах с широкими полями – сразу и не отличить, кто мужчина, а кто женщина. А куда денешься? Кругом густые непроходимые леса. Захочешь пофорсить – комары вмиг отобьют такое желание. И никакие аэрозоли не помогут.
Впрочем, даже под густой, облепленной насекомыми, москитной сеткой яркие зеленые глаза легко выдавали младшего научного сотрудника Дамиру Иманову, что впервые в своей жизни оказалась в роли руководителя археологической экспедиции. Пусть и под присмотром доцента Сергея Салохина, вызвавшегося принять участие в уникальном исследовании. Пятидесятилетний ученый пыхтел, обливаясь потом от жары, и все норовил прислониться к ближайшему дереву, передохнуть, отдышаться. Однако это мало помогало: помимо аккумуляторного фонаря его плечо оттягивала тяжелая двустволка.
– Вы бы хоть ружье в лагере оставили, Сергей Олегович, – посочувствовала женщина.
– Ну уж нет, Дамира, – отрицательно покачал он головой. – Я свое на деревьях отсидел, знаю что к чему. Тут же чащоба непролазная, до ближайшей деревни тридцать верст. Здешние медведи человека, может, в жизни не видели. Так и ходят непуганые – ни крика, ни ружья не боятся. Коли проголодаются, только картечью и остановишь.
Насчет девственной непролазной чащи доцент был прав: подходы к могильнику участникам экспедиции пришлось расчищать целых две недели, не столько копаясь в земле, сколько подрубая и растаскивая деревья, выдирая корни, выпалывая въедливый колючий кустарник. Самого же грунта здесь оказалось совсем немного: с полметра плотно слежавшейся каменной крошки. И вот теперь овальная плита из красного гранита с непонятными петроглифами лежала перед ними, впечатанная в серое гранитное основание скалы на глубину… На глубину, пока неизвестную. Чтобы узнать, сперва нужно ее отделить и поднять.
Дамира понимала, что в этот торжественный миг нужно произнести что-то величественное и историческое, что можно будет вписать в анналы для потомков – но в голову, как назло, ничего не приходило. Да еще и великовозрастные балбесы за спиной опять устроили возню, отчего девушки жалобно запищали:
– Убери руки, идиот!
– Дамира Маратовна, Сомов опять ко мне пристает!
– Сомов! – резко обернулась она. – Успокоился быстро! Коли силы девать некуда – иди плиту поднимай! Отдай камеру Сергею Олеговичу, он лучше понимает, что нужно на диск записывать, а что – только для похабных роликов на ю-тубе сгодится!
Иногда ей хотелось прибить обоих студентов. Пожалуй даже – не иногда, а очень часто. Начальница экспедиции была уверена, что и Павел Сомов, и Данила Захаров отправились на раскопки только для того, чтобы уединиться вдалеке от суеты с нею и еще тремя студентками курса. В лесу ведь друг от друга ни днем, ни ночью особо не разбежишься – многое приходится терпеть и прощать. Но что поделаешь – выделенный на исследование грант был невелик, а ехать за свой счет в Пермский край желающих на курсе нашлось немного. Несмотря даже на прозрачные намеки Дамиры Маратовны о будущей своей снисходительности к особо активным ученикам. Без мужских рук в экспедиции не обойтись – только потому и мирилась недавняя аспирантка и с сальными взглядами студентов, и с якобы случайными прикосновениями, и с двусмысленными шуточками. Хорошо хоть, Сомов с Захаровым работы не чурались. И бензопилу в руках держать умели, и киркой пользоваться, и лопаты кровавых мозолей им не натирали.
Странная все-таки в этом мире закономерность: чем противнее мужики – тем больше от них пользы.
– Да что ты к этому ружью прилип, Захаров?! Отдай девочкам, возьми домкрат!
– Ага, как же! – огрызнулся Данила, перекидывая ремень через голову. – Они ж даже не знают, с какой стороны его держать! Медведь появится – с перепугу нам же в задницы и пальнут!
– Сам дурак! – с готовностью откликнулась Катерина Зорина.
В отличие от парней, она была отличницей и вдохновенной зубрилой, а при этом еще и прекрасно готовила. Так что Дамира мысленно уже поставила Катю на первое место в списке кандидатов в новые поездки.
– Кухарка!
– Дуб стоеросовый!
– Ботаник!
Торжественность момента была сведена на нет – окончательно и бесповоротно. Дамира вздохнула и просто отошла в сторону, освобождая место возле гранитной плиты. Павел Сомов передал видеокамеру доценту, забрав у того ружье, перекинул оружие за спину и присел рядом с приятелем, устанавливая домкрат-семитонник в приготовленную еще накануне выемку. Салохин завозился с объективом, и руководительница, спохватившись, сдернула с головы шляпу с накомарником. Она ведь с утра даже подкрасилась, чтобы попасть в исторические архивы не замученной грымзой, а красивой, опрятной перспективной ученой. Впрочем, для Дамиры это было совсем не трудно: округлое лицо с изящно изогнутыми соболиными бровями, смолисточерные волосы, точеные ушки и изящный, чуть вздернутый носик ей были даны от рождения, и только розовые губы нужной формы она нарисовала сама – ибо подлые комары природную красоту успели изрядно подпортить.
