Как помельчала ныне власть,
И у руля не рулевые.
Вернуть назад года былые,
Когда идея родилась.
Когда она неслась, сквозила,
Ходила призраком во тьме.
И билась в буйной голове,
И правды там не находила.
Сегодня вспять нас возвращая,
Хотят опять вернуть вчера.
Не знает правил та игра,
И бьет, наотмашь не прощая.
Ну, дайте вы нам, наконец,
То, что стремлением зовется.
И свет любви пускай прольется,
И растворясь среди сердец,
Откроет миру перемены,
Где глобалистам места нет.
И тот единственный ответ,
Разрушит между нами стены,
И проведет одну черту.
Переступить ее не вправе,
И тот, который рвется к славе,
И кто несется в пустоту.
Она одна граница правил,
Найдет единственный подход,
Чтоб справедливо жил народ,
И сам народ себя подправил.
Богатых с нищими сравнять,
Найти такие механизмы.
Где боль и пир на поле тризны,
Позволят истину понять.
И не войной, а созидая,
Во благо всех, и для себя.
Изменим будни бытия,
И ложь, и грязь с пути сметая.
И к Богу новою звездой,
Из миллиардного карата.
За понимание расплата,
Мечтой несется золотой.
И нет идей один лишь стон,
И все из пройденных ошибок.
И путь такой сегодня зыбок,
И ставим мы его на кон.
А где полет окрепшей мысли,
Что охладит и запалит.
И не словами напоит,
Что на ушах уже закисли.
А позовет в тот новый мир,
Где процветанием достаток,
В душе у каждого порядок,
И жизнь сама себе кумир.
Свистели ветры, били бури,
И все старались по лицу.
Чтоб не приблизится к концу,
Какой еще нам нужно дури?
Слова, намыленные – в тазик,
Всю грязь оставить за водой.
На равных говорить с судьбой,
И чистотой блеснуть нам разик.
И тех подвохов и систем,
Что мы веками городили,
И чтоб про нас не говорили,
Себя запутали совсем.
В полете фраз достойным жизни,
Нет обреченности, понять.
Менять себя нужно, менять,
Чтобы другие не загрызли.
Инстинкты волчьи сохранив,
Вгрызаться если – только стаей.
А там уже не до деталей,
Голодным будешь, коль ленив.
И шар скрипит небесных матриц,
И скрежет болью по зубам.
Греховны Ева и Адам,
Прибито пылью в тени ризниц.
Не в превосходстве наша суть,
Когда размыта справедливость,
И не к лицу уже стыдливость.
Как глубоко нужно нырнуть,
Чтоб там понять, что нужен воздух.
