Время имеет вкус, но его трудно выразить словами. Можно описать прошлое, нафантазировать будущее, но описать время «сейчас» еще никому не удавалось. То же и с едой. Можно почувствовать ее во рту, но оценить ее вкус можно только сделав глоток. Остаётся послевкусие, тоска по новому глотку. Возникает аппетит. Или не возникает, и тогда мы останавливаемся в нерешительности.
В языке иврит есть идиома: «таам шель паам» – вкус прошлого, былого. Taste of Time. «Таам» на иврите это вкус в широком смысле слова, также как и в русском языке. Но есть и еще один смысл: интерес. Мы говорим: «эйн таам», это значит, что нам не интересно, не привлекательно. И это чаще всего не имеет отношение к еде.
Слово «паам» это не совсем прошлое, это то, что было однажды в прошлом. Прошлое нашей жизни запоминается нам эпизодами, навязшими в зубах воспоминаниями. То же и с едой. Сделав глоток, мы отправляем его в прошлое и задумываемся о будущем глотке. Пройдет время пока мы это переварим. Так мы вкушаем жизнь.
Вкус людей зависят от национальной культуры, но время меняет его драматическим образом. На наших глазах происходит изменение мира и взаимопроникновение культур. Кто мог представить себе в начале прошлого века, что можно наслаждаться поеданием сырой рыбы? А сегодня суши—бар можно найти в любом захолустье, кошерные и халяльные магазины повсеместно.
Может статься, то, что мы называем сегодня едой, отойдет в прошлое, и ее заменят отпечатанные на принтере продукты питания. Или придумают что-то еще интересней.
В жизни всякое может произойти, может случится любая драма или катастрофа, и тогда наши потомки будут читать наши книги о еде, как сегодня мы читаем исторические романы.
Эта книга о еде, об эмиграции, и об Израиле, где я живу
Это не кулинарная книга, хотя здесь вы найдёте забытые рецепты популярных блюд. Это не рекомендации по здоровому образу жизни, хотя кое-какие оригинальные советы здесь найдутся. Это не эмигрантские сопли про «до» и «после», хотя жизнь основательно разделилась по этой границе. Это не мемуаристика, хотя здесь много личного.
Я не писатель, но много писала в блогах и Фейсбуке. Больше 10 лет я писала в израильском блоге «Ботинок» под ником «Босоножка». Это был, и есть, замечательный блог, созданный двумя молодыми ребятами репатриантами. Дело было на заре Интернета еще в «дофейсбучную» эру. Этот блог объединил многих эмигрантов и старожилов из разных стран и открыл много талантов. Но годы шли, менялся мир, и мы вместе с ним. Мой архив из «Ботинка» пропал вместе с моими рассказами. Есть еще кое что в Живой Журнале.
Идея этой книжки возникла у меня внезапно в связи с новым проектом нашего Общинного дома. В районе, где я живу, обитают выходцы из многих стран мира. У всех своя культура, свой язык, свои вкусовые пристрастия. Объединяет нас иврит, общие заботы и праздники. Книга «Кухни наших соседей» по результатам этого проекта, должна выйти на иврите. Моя страница в ней посвящена русскому борщу.
Так я решила написать свою книжку на русском.
Хотелось бы думать, что это будет интересно и тем, кто живет в Израиле, и тем, кто не живет, но интересуется нашей жизнью. Все фотографии сделаны мной у меня дома и в путешествиях.
Надеюсь, это не будет скучно.
Благодарность хочу выразить тем, чьи стихи и цитаты я привожу в своем тексте, не имея возможности поблагодарить лично.
«Все заботы и труды человека для рта его – а душа не насыщается»
Экклизиаст
Стол – единственное место, где мы никогда не скучаем. Здесь решаются мировые, матримониальные и семейные проблемы. Здесь толкуют о политике, толкут воду в ступе, здесь соблазняют, ссорятся и мирятся, смеются, пьют, поют и разговаривают.
Наслаждение столом принадлежит всем возрастам, всем состояниям, всем странам, и всем временам.
Оно мирится со всеми другими наслаждениями и остается до конца, чтобы утешать нас в потере остальных
Брилья Саверен, Жан Антельм «Физиология вкуса»
В нашем советском детстве нас поучали: «когда я ем, я глух и нем». Ну и кому это удавалось в еврейском доме?
Разве что, если ты один-одинешенек, сидишь над тарелкой маминого супчика, в одной руке ложка, в другой книжка. Но уж если и когда за столом собираются евреи, числом больше трех, можно, конечно, оглохнуть, но онеметь… ни за что!
В Израиле, где я живу уже больше четверти века, вкус маминого супчика так и называется «таам шель паам», что в переводе на великий и могучий означает вкус былого.
С возрастом это былое все чаще и чаще всплывает в памяти, возвращая нам краски, запахи и вкусы «как у мамы». И хотя жить стало легче и веселее во всем мире, нынешним детям, не знавшим гематогена и рыбьего жира, которым нас, послевоенных, пичкали родители, не понять, что такое это наше «таам шель паам».
Впрочем, как и нам, тогдашним, было невдомёк спросить у мамы откуда берутся вкусняшки.
Многие думают, что вкусняшки берутся от бабушек, и это, отчасти, верно, но с бабушками повезло не всем. Многие наши сограждане не увидели своих бабушек по причинам исторической несправедливости. Но несмотря на все невзгоды, вкус домашней еврейской еды неистребим из нашей памяти.
