Новелла должна вызывать шок.
Фирменный знак новеллы: у нее бывает
«второе дно» наличие некой загадки.
Какая-то зыбкая позиция рассказчика…
What is your message of? – Что вы хотели этим сказать?
Новелла должна застрять в памяти, как песчинка в сердечке моллюска. И этой песчинкой каждый ее умный владелец может дорожить
Людмила Петрушевская
Они медленно шли по промокшим улицам, тесно прижавшись друг к другу, не обращая внимания на дождь, который без устали барабанил по зонту, на то, как крупные капли разлетаются в разные стороны множеством сверкающих брызг.
Двое под зонтом не обращали никакого внимания на мелодию, которую разучивал дождь, переходя то в forte, то в piano. Казалось, дождь хочет получить подсказку у людей, настойчиво требуя к себе внимания. А они, далекие друг от друга, несмотря на кажущуюся близость, молча шли вперед, думая каждый о своем.
Сильный порыв ветра вывернул зонт наизнанку. Мужчина и женщина остановились, посмотрели друг на друга как случайно встретившиеся после долгой разлуки влюбленные. Обрадованный дождь грянул fortissimo!
– Что же мы стоим здесь под дождем? – воскликнул мужчина и, схватив женщину за руку, увлек в теплую темноту чужого подъезда.
– Как страшно сознавать, что стрелки на циферблате вечности безудержно крутятся, лишая нас всякой надежды, – подумала она.
– Нет, – проговорил мужчина, словно угадав ее мысли. – Не смей думать, что у нас нет надежды. Она есть всегда. Она не должна покидать нас, слышишь? Она не умрет, не умрет, я уверен, любимая.
Женщина уткнулась ему в грудь и простонала:
– Я больше не могу… У меня нет больше никаких сил… Что с нами будет, если она умрет?
– Она выживет, вот увидишь, – сказал он, коснувшись губами ее влажных, пахнущих осенней листвой волос. – Мы будем молиться за нее.
– Я не умею молиться, – всхлипнула женщина.
– Я научу тебя, – пообещал он, продолжая прикасаться губами к ее волосам. – Хочешь?
– Да.
– Господи, прости нас, – его голос окреп.
– Господи прости нас, – отозвалась она.
– За все, что мы делали не так…
– За все…
– Пощади нашу дочь…
– Пощади…
– Не отнимай ее у нас…
– Не отнимай, Господи…
– Мы сделаем все, что в наших силах…
– Все, все, все…
– Только спаси ее…
– Спаси ее, Господи…
– Верни нам Надежду…
– Господи, не отнимай у нас нашу Наденьку! – простонала женщина и разрыдалась, не в силах больше сдерживать душившие ее слёзы.
– Тише, тише, – проговорил он, крепче прижимая к себе ее вздрагивающее тело. – Все будет хорошо, вот увидишь…
– Все будет хорошо, – сказал он жене с изрядной бравадой. – Не стоит создавать трагедию из-за какой-то ерунды. Истерики устраивать ни к чему. Ты просто должна выслушать мои объяснения. Причем будет лучше, если ты выслушаешь их спокойно.
– Спокойно? – она задохнулась от гнева. – Как ты смеешь говорить мне о спокойствии? Если бы ты оказался на моем месте, то…
– Я бы просто тебя убил, если бы узнал что-то подобное, – улыбнулся он.
– А я, значит, должна быть спокойной? – она глянула на него с такой ненавистью, что он подумал:
– Лучше бы она меня ударила.
А вслух сказал:
– Дашка, ну прости меня. Прости. Повинную голову меч не сечет…
– Перестань мне говорить о повинной голове, Илья, – резко оборвала его Даша. – Ты собирался меня и дальше обманывать. И, если бы я не нашла это письмо, то…
– Я вовсе тебя не обманывал, – проговорил Илья.
– А что же ты делал? – Даша смерила мужа укоризненным взглядом.
– Я просто перенесся в другую реальность, где встретил тебя в облике другой женщины, и не смог устоять, вот и все, – пояснил он.
