Вот уже почти 40 лет Замок Скотни был открыт для посетителей. Это необычайное место привлекало множество туристов, которые просто умилялись этими великолепными садами, райским уголкам которых, казалось, не было конца.
Древние развалины, старого как мир замка, стоявшего на острове немного поодаль, приводили в восторг не один десяток гостей, а когда экскурсовод рассказывал историю замка, кто здесь обитал, и как она оканчивалась – заставляло новых прибывших затаить дыхание и с открытыми ртами простоять до конца рассказ. История последних обитателей замка было до того неимоверна, что казалось она мало походила на правду, но тонкостями никто особо не заботился, так как каждый желал чудес, даже если всё, что случилось не имело ничего общего с вымыслом.
Парис забрела в замок, когда группа туристов во главе важного экскурсовода скрылась из глаз за ярко-красочными кустарниками роз и тут же поддавшаяся дверь, едва она нажала на ручку, приоткрылась – она не сдержалась и шмыгнула во внутрь.
Сам замок, да и то, что было там, манил, как содержимое шкатулки, которую невозможно было открыть, а так хотелось хоть краешком глаза заглянуть в её содержимое.
Внутри было тихо, сумрачно, весьма прохладно, даже если на дворе стоял жаркий летний день, и уныло: тут остановилось время, как и стрелки давно не заведённых часов над камином. Здесь пахло сыростью и отсутствием жизни, тут в замке давно никто не жил и это навевало уныние.
Девушка поднялась на второй этаж по огромной парадной лестнице, и с любопытством стала бросать взгляды на всё вокруг: портреты канувших в лету предков, головы убитых на охоте миловидных ланей, грубой деревянной мебели, не лишённой за многие столетия своей прелести, камина в человеческий рост, у которого когда-то грелись хозяева этого дома в холодные и непогожие дни. Всё было в прошлом, осталось лишь одиночество в этом месте. Это угнетало.
– Вам нравиться это место? – Раздался неожиданно голос молодого человека, от которого Парис вздрогнула и обернувшись залилась краской.
– Простите, я заблудилась. – Смущённо пролепетала она, потупив взгляд.
– Как для того, кто заблудился – слишком неправдоподобная версия, так как выход слишком прост и он на первом этаже. – Усмехнулся незнакомец.
– Вы не очень то любезны, – Пошла в атаку пойманная на горячем девушка. – И кто вы, чтобы указывать мне на дверь? Да, я хотела посмотреть замок изнутри. К тому же дверь была открыта. И почему нельзя посетить это место – право слово не понимаю!
– Это пожелание хозяев дома и они не хотят, чтобы кто-то вторгался в их частную территорию. Они слишком дорожат памятью тех, кто жил здесь и оставил тут свой след.
– И кто же истинные хозяева этого дома, кто издал такие строгие порядки?
– Они живут в Америке и это были их условия, и мои тоже.
– Ваши? – Скривилась Парис.
Теперь она разглядывала в двое внимательнее этого незнакомца: высокий, со строгими чертами лица, который не позволит себе просто так улыбнуться. Хорошо сложен, обожает строгий английский деловой стиль, но сейчас он был облечён во всё чёрное, однако его чёрные как смоль волосы и принизывающие душу карие глаза говорили не в пользу чисто английскому происхождению. Весь его облик свидетельствовал о его принадлежности к предкам из далёких жарких стран.
Ему не было ещё сорока лет, по видимому, и всё говорило о том, что если он проявлял любезность, то не стал бы особо церемониться с непрошенным гостем и сразу же указал бы ему на дверь.
В прочем он и так уже об этом не двузначно намекнул.
– Хотите спросить, как меня зовут?
– Взамен, что я тут же уберусь прочь из дома? – Дерзила Парис. – Не переживайте, я не попрошу любезно чашечку кофе.
– То, что у меня с детства не проявлялась надлежащая любезность, не означает, что я гоню вас. Это у меня от отца. Ему всегда давалась с трудом утончённые манеры общения, ничего не могу с этим поделать. Меня зовут Темир, что означает с арабского – железный, стойкий.
– Очень приятно, Парис. – В её глазах было столько изумления, что она тут же их, проявляя всю свою дипломатичность, опустила, едва украдкой подняв на протянувшего руку для знакомства хозяина их опять.
– У меня течёт кровь арабского принца и английской аристократки. Это то, что вы хотели спросить. Это дом моей матери. Когда я познакомился с моим дальним родственником в Америке Гордоном, который стал опекуном этого дома – мы тут же с ним дружно решили закрыть его от посторонних глаз, а вот любоваться садами никто и никогда не запрещал. В тот момент, как тут перестал кто-либо обитать – нам было важно не оставить его без внимания, но внутреннее убранство дома – принадлежат нашей семье.
