ГЛАВА 1
Я ненавижу Рождество.
Звучит как вступительная речь в клубе анонимных кого-то там.
Здравствуйте, меня зовут Тедди Браун и я ненавижу Рождество.
Почему? Да без каких-то особых на то причин, кроме разве что… Рождество – семейный праздник.
Огонь – горячий, вода – мокрая, Рождество – семейный праздник.
Вещи одного порядка, аксиомы.
А с семьей у меня как-то не особо складываются отношения: они меня попросту не понимают и всегда делают что-то в соответствии с традициями. Забывая про здравый смысл и мое мнение напрочь. Творец милосердный, меня даже назвали в честь прадедушки Теодора, который умер за пару месяцев до моего появления на свет. Как будто родители решили мне за что-то отомстить сразу после рождения.
Кто сейчас называет ребенка Тедди?
А меня вот «осчастливили» таким славным именем.
Прадед был Теодор Браун, звучало… приемлемо. Ну, по крайней мере, во времена прадеда – точно. Но я-то всего лишь Тедди Браун, и это имя мне даже не идет! Честное слово, с самого детства приходилось обходить десятой дорогой витрины магазина игрушек: ведь там гарантированно выставляли хотя бы одного плюшевого медвежонка, а то и нескольких.
Годы идут, а дети все также любят мишек Тедди. На мою голову. Я вот их терплю с большим трудом, наверное, потому что вокруг всегда достаточно остряков, готовых подарить мне такую замечательную игрушку, просто чтобы посмотреть, как меняется выражение моего лица с озадаченного до озверевшего в край.
Лет с пяти самой большой мечтой моей жизни стало сменить имя, но родственники хором заявили, что если я действительно выкину подобный фокус – все они от меня дружно отрекутся и вычеркнут заодно из завещаний. Всех разом. Потому что даже само мое имя – уже семейная реликвия.
С завещаниями имелась еще одна большущая на мой пристрастный взгляд проблема: наша семья владела сетью гостиниц по всему Айнвару, не самой большой, но все-таки мы считались по меркам родного города невероятными богачами, а по меркам страны – просто богачами. И вот по завещанию бабушки Джуди, о котором она обожала болтать всякий раз, когда родня собиралась вместе, мне доставалась в полное владение после ее смерти одна из гостиниц, причем не какая-то там никому не нужная и завалящая, а именно та, с которой начался семейный бизнес – Холидей Инн. Причем по условиям завещания мне запрещалось продавать эту треклятую гостиницу или хотя бы нанимать управляющего! Так что да, в итоге я получу большой куш из семейного состояния, но наверняка им еще предстоит подавиться.
Холидей Инн, доложу я вам, – это небольшой отельчик, всего-то тридцать номеров, которые зимой просто не бывают свободны. Никогда. Вообще, никогда.
В конце концов, город, в котором я живу, Плезантвилль, – лучший горнолыжный курорт в стране, и Холидей Инн в нем самая престижная гостиница, которая тянет на все честные пять звезд. Сдержанная роскошь, домашний уют и все в этом роде… Едва лишь наметало достаточно снега, чтобы лыжники могли начать заниматься массовым самоубийством, как туристов было не выгнать из Плезантвилля даже угрозой апокалипсиса. Так что зимой в нашем маленьком пасторальном городке в горах в принципе нет свободных номеров, а наш отель считается самым лучшим среди всех.
Лучший чертов отель на лучшем чертовом горнолыжном курорте… Убиться об елку.
Научить меня хотя бы стоять на лыжах не смогла вся драгоценная семья в полном составе, а уж ехать на них – и вовсе стало нереальной задачей. Проще было бы с настоящим медведем, честное слово. Лыжи действительно оказались мне не по душе, как и снег, холод, горы… Словом, никак не оставляло ощущение, что бабушка Джуди, отписав мне именно Холидей Инн, просто пыталась за что-то жестоко отомстить. Возможно, за разбитый антикварный сервиз, который однажды… В общем, неважно.
Ну, а чтобы, получив жемчужину семейного бизнеса, мне точно не удалось ничего разрушить, уже лет с двенадцати приходилось подрабатывать в отеле, причем занимаясь вообще всем подряд. И уборка номеров, и стойка ресепшена, и помощь на кухне – все это выпало на мою долю. Разумеется, работала я бесплатно, потому что «стыдно требовать деньги за помощь семье, Тедди». Только карманные и то крохотные. «Мы не хотим, чтобы из тебя вырос плохой испорченный человек, Тедди».
Честное слово, это больше походило на издевательство! Мне вообще казалось, что в семье я живу на положении раба, которого заставляют трудиться от рассвета до заката за еду!
И это все исключительно для моего блага, конечно же. Как иначе?
В итоге из-за этого мифического блага, которое никак не удавалось прочувствовать, в моей жизни не было вечеринок, крутых гаджетов и прочих радостей жизни, которые дарят счастье обычному подростку, – только труд и самосовершенствование. Тяжелей всего приходилось как раз на зимние праздники: туристы словно с ума сходят в это время и ломятся в Плезантвилль, будто тут как минимум вход в рай, а как максимум еще и самая большая в мире рождественская распродажа.
Самые кошмарные клиенты бронировали номера именно на само Рождество и доводили весь персонал едва не до истерики своими капризами. А если жизнь в моем измученном теле все еще теплилась в Сочельник – добивала веселая семейка в полном составе, которая неизменно собиралась в доме бабушки, что стоял рядом с Холидей Инн. Родители, дяди и тети, кузены и кузины, бабушка Джуди – все стремились рассказать, как правильно жить, что нужно ждать от будущего… и далее по списку.
