Виктоша уже в который раз обошла по кругу свою «тюремную камеру»: абсолютно гладкие матовые стены – ни бугорка, ни царапины.
«Эх! Стать бы мухой и вскарабкаться на самый верх!.. Зачем же карабкаться – мухи ведь умеют летать! Так лучше взлететь… Если летать, то зачем мухой – уж лучше тогда птицей!.. Лучше лежать в своей теплой постельке и видеть сны! Так. Стоп.»
Это не шизофрения и не результат длительного тюремного заключения: Виктоша настолько привыкла к постоянному присутствию брата, что даже сейчас, находясь неизвестно где, машинально продолжала искать контраргументы на его бесконечные придирки и подковырки.
«Где же ты теперь, Андрейка?..»
Девочка опустилась на пол, обхватила руками колени и положила на них голову.
«А ведь все так весело начиналось!..»
Виктоша ясно представила себе тот вечер, когда они увидели паука.
Паук висел прямо над раковиной. Вернее не висел, как это принято у пауков – на паутинке, а прямо сидел, уцепившись лапками за край кафельной плитки. Нет, не так. Уцепившись задними и средними лапками. Его же передние лапки вытворяли нечто совершенно невообразимое. Во всяком случае, Виктоша ни разу не видела и не слышала, чтобы пауки когда-нибудь делали нечто подобное.
Итак, он сидел, уцепившись задними и средними лапками за край кафельной плитки, а его передние лапки мельтешили в воздухе, да не абы как, а попеременно высовываясь и ныряя обратно в небольшое отверстие на брюхе.
Мама когда-то говорила что-то о голове-груди. Может это про таких пауков? (Как жаль, что Виктоша тогда думала о чем-то своем и слушала вполуха!) Но если это та самая «голова-грудь», то это отверстие должно быть ртом. Так вот: со стороны он походил на человека, облизывающего пальцы после вкусной еды (на невоспитанного человека, разумеется).
Но и это еще не все! Одновременно с «облизыванием» пальцев, он активно вращал своими маленькими глазками на тонких ножках: они то разбегались в разные стороны, вращаясь один вправо, а другой влево, то сходились над самым ртом паука, ни на секунду не прекращая своего равномерного вращения.
Вообще это был какой-то очень странный паук, такого еще Виктоша никогда не видела. А уж пауков в их загородном доме водилось неимоверное количество.
Впрочем, она вовсе не испугалась его! Она вообще не боялась пауков. Мама, будучи, по собственному Виктошиному определению, «чрезвычайно зеленой», всегда учила ее и младшего брата не бояться живых существ. Она неустанно повторяла, что каждое живое создание приносит больше пользы, чем вреда, и животные, в отличие от человека – «венца природы» – никогда не атакуют без повода.»
– Не трогайте их – и они не тронут вас, – частенько повторяла мама. Она даже пыталась не убивать комаров, терпеливо стряхивая и сдувая их, пока рефлексы на неожиданные укусы не брали вверх.
– Ну вот, дурашка, – вздыхала в этом случае мама. – Гнали ее гнали, а она все за свое. Инстинкт!
И она рассказывала детям о том, что комары – вовсе не вредные докучливые создания, что кусаются лишь комариные самки и то только для продолжения своего комариного рода, что комары – любимое лакомство соловьев и других разных птиц…
Но пора вернуться к пауку.
– Андрейка! Андрейка! – позвала Виктоша. – Иди скорее сюда.
Брат не замедлил появиться, и Виктоша указала ему на необыкновенного паука.
Брат с интересом уставился на него, некоторое время разглядывал его с разных сторон, затем спросил:
– А ты знаешь, что это он своими лапами делает?
– Не знаю, – честно призналась Виктоша.
– Он есть просит, – убежденно изрек брат. – Показывает, что ему надо что-нибудь положить в рот.
– Ну и выдумщик ты! – рассмеялась Виктоша. – Пауки – они ведь неразумные, они не знают, что у нас можно попросить есть.
– Что такое «неразумные»? – оживился брат.
– Ну разума у них нет, ума то есть…
– Сумасшедшие что ли?
– Сумасшедшие – это те, кто потерял ум, а пауки… у них его никогда и не было… Они родились такими!
– Умственно отсталые! – ужаснулся Андрейка. – Олигофрены!
«Вот вам, пожалуйста, – начала сердиться Виктоша. – Олигофрены он знает, а «неразумные» не знает!»
– И вообще, – Виктоша решила срочно сменить тему, – чем его накормить? Может, ты предлагаешь мне половить для него мух?
– Зачем мух? – удивился братишка. – Мухи – это мясо, значит, ему вполне можно дать… – он на секунду задумался, – гм… колбасы!
