Эти воспоминания трудно вычеркнуть из памяти. И едва ли не каждый раз, когда Чарред оставлял её в коляске под тентом на верхней палубе, а сам уходил с Викторией в очередную прогулку, стоило прикрыть веки, и всё начиналось снова…
Боль от удара, резкая боль от порезавшего щёку осколка стекла. Полсекунды полёта кажутся вечностью. Перед глазами мелькает ярко-голубое небо, крыши и стены домов Крендила, мостовая. Снова удар, но теперь огромной силы, оглушающий… И темнота. Но сознание не меркнет. Как тогда, она видит бесконечную иномировую пустоту. Отчего-то приходит жуткий страх и становится ясно, что ей не даст успокоения милосердная смерть. Силуэт женщины появляется из ниоткуда, наливается мерцающим, жемчужно-серым сиянием и звучит исполненный печали и разочарования тихий голос богини:
– Что же ты наделала, Сеитэ.
– Моё имя Лита, – нашла в себе силы возразить она.
– Не важно, суть от этого не меняется. Ты позволила злу завладеть собой, и оно едва не выпило твою душу.
– Так что мне оставалось делать?!
– Во всяком случае, отказаться от мести, – строго ответила богиня. – Месть не созидает, месть разрушает.
– Пусть так, пусть я была не права в своём выборе. Но зачем ты пришла снова? Почему не дала мне спокойно умереть?
– Это слишком просто для тебя, после того, что ты натворила, Лита. Ты не умрёшь, ты будешь жить долго, ты увидишь, как твой ребёнок сделает первые шаги, как скажет: «мама». Но всё это будет ради одного… Я отниму твой предыдущий дар и дам тебе новый.
– Что на этот раз? Думаю, новый дар доставит мне хлопот не меньше.
– Совершенно верно. Я бы даже назвала этот дар проклятием, но он позволит тебе заслужить прощение. Мы, те, кого ты называешь богами, не умеем видеть будущее. Но некоторые из нас могут предчувствовать надвигающуюся беду. Она уже не за горами, и я не знаю, что это. Но твоё вмешательство поможет остановить её.
– Моё вмешательство? Это благодаря новому дару?
– Да.
– Так что это?
– Ты сможешь прочесть Золотую книгу. Эта книга способна раскрыть всё, что ты хочешь о прошлом, покажет настоящее. И она может показать будущее. Но помни – будущее зиждется на настоящем, так что любая мысль способна в корне изменить видение. Будь осторожна, если рискнешь посмотреть на то, чего ещё нет.
– И я смогу, предвидя будущее, предотвратить беду? Но чему или кому угрожает она?
– Я не знаю, Лита. Создатель дал нам не так уж и много, и мы не всемогущи.
– Так что же ни один из богов не принял этот дар? Зачем вам я?
– Мы не можем принимать дары. Мы такие, какие есть. А теперь прощай, Лита…
Странное, тянущее чувство вернуло её, глаза открылись, и она увидела склонившееся над ней лицо в белой маске.
Резкие крики чаек прервали воспоминания, Лита, вздрогнув, открыла глаза, огляделась. Вокруг никого не было. Туристы уже спустились в боулинг, где начинался турнир среди пассажиров лайнера. Чарред и Виктория ещё где-то гуляли. Женщина осторожно, морщась от боли в спине, спустила ноги с подножки на палубу и медленно встала, держась рукой за стойку тента. Словно начинающий ходить ребенок, сделала шаг, затем ещё, но отпускать опору не решилась и осторожно вернулась в коляску. «Неплохо, неплохо», – похвалила она себя шёпотом. – «Совсем скоро я снова начну ходить».
…Странный мир, о существовании которого она, впрочем, знала, начался для неё с мягкого жёлтого света электрической лампы в люстре на потолке больничной палаты, негромкого гудения и попискивания странных ящиков рядом с кроватью. Болела спина, болела зафиксированная жёсткой повязкой левая рука. Наверняка должны были болеть ноги, но она их не чувствовала. Их словно не было.
Всё разъяснил человек по имени Иван Стрижевский. Как оказалось, из-за травмы она, скорее всего, не сможет ходить. Но тогда всех волновало совсем другое – её ребенок. Он выжил и даже, каким-то чудом, продержался в положенном месте все девять месяцев. Но родить сама она не могла, поэтому девочка появилась на свет при помощи скальпеля хирурга.
Лита улыбнулась, вспомнив, как руки Чарреда вложили в её руки крохотное существо, которое жадно прильнуло к предложенной груди. И все прошлые обиды разом забылись. Теперь их трое. А потом к ним присоединились учителя русского и английского языков, которые усердно вдалбливали в них новую речь. Как жалел Стрижевский, что медальон давал способности только в языке Острова.
За более чем два года она перестала удивляться. Автомобили, корабли и самолёты стали обыденным, повседневным. Лита и Чарред влились в этот мир, стали его частью, а он стал их новым домом.
– Мама, – крошечные ручонки впились в её пальцы. – Мы видели рыбок. Папа кинул им хлеба.
– Не устали? – спросила Лита. – А где Таня и Саша?
– Они у врача, – ответил Чарред. – Идём, посмотрим на турнир.
Ему безумно нравились всякие спортивные состязания, и он не понимал: зачем миру, где спор между народами можно решить соревнованием на арене, нужны огромные армии и смертоносное оружие, по сравнению с которым грозные бомбарды Аргатру – детские хлопушки.
