Снега за ночь навалило столько, что утром, когда я попыталась открыть дверь, от усилий лишь упала. Теперь, потирая ушибленное место и прислушиваясь к уханью Евы, моего фамильяра, белоснежной совы, листала фолиант с заклинаниями и разыскивала хоть что-то, позволяющее убрать сугробы у порога. Вскоре выяснилось: подобное сделать невозможно, поэтому… Я погладила по клюву Еву, пощекотав ее по перьям, торчащим на макушке, и напрочь вынесла дверь магией.
В жарко натопленный дом ворвалась стужа. Закружилась по комнате, затанцевала, соблазняя объятьями легкого морозца, но совсем не смутила. Было бы кого! Не снежную же ведьму пугать холодами. Я и зимой, благодаря своей силе, могу гулять по лесу хоть в летнем платье. Другое дело, в шубке и меховых сапожках я чувствую себя комфортнее. Да и народ меньше пугается да творит охранных знаков, когда встречается на дороге.
Я вдохнула поглубже, посмотрела на руки, расписанные серебряными узорами – признак моего дара, позволила силе течь по ладоням, клубиться дымкой, а потом отпустила на волю. Метель возникла возле дома, закружила, унесла на своих крыльях снег, оставляя лишь легкое серебро на ветках елей. Волшебство растаяло. Время, которое словно до этого замерло, пошло своим ходом.
Я запрокинула голову и улыбнулась ясному голубому небу и порадовалась легкому морозцу, успевшему разрумянить мои щеки. Прислушалась к тому, что творится вокруг. Если какая-то беда, деревья донесут, ветра нашепчут, снег поделится сплетнями. Но… Лес спал, укрытый белыми одеялами, а в воздухе царило радостное предвкушение праздника. Остался день до Ледяной Полночи, ночи, где волшебство обретает особую силу просто потому, что каждый начинает в него верить. Неудивительно, что в это время случаются чудеса. Столько света и тепла исходит от людских сердец, столько чистых помыслов…
– Ну что, Ева, полетаем? – предложила я, закрывая вставленную магией на прежнее место дверь и вытаскивая список покупок, тщательно составляемый в последний месяц.
Денег в наличие имелось немного, хотя я исправно продавала целебные зелья и то и дело отправлялась в ближайшие поселения и городок, чтобы наложить защитные заклинания или обновить старые в домах, где об этом просили.
Сова радостно ухнула и в нетерпении облетела комнату. Она редко отправлялась в лес одна. Только если еды у меня для нее случайно не обнаруживалось. Я нашла птицу прошлой зимой, раненой, с перебитыми крыльями… Кажется, в нее ударили каким-то мощным заклинанием, о котором мне было ничего неизвестно. Даже изыскания в библиотеке в Артауне, ближайшем к моему дому городке, ничего не дали. Еву я долго отпаивала целебными сборами, кутала продрогшую птицу в пуховую шаль и поставила ей возле огня корзину.
Пока выхаживала, выяснилось, что сова была очень недоверчивой, кусачей и тревожной пациенткой. Неудивительно, если в тебя запульнули каким-то жутким заклинанием, а потом ты едва выжила… Мы сдружились не сразу, лишь месяц, когда она начала поправляться. И с тех пор так и жили вдвоем в маленьком домике посреди леса, где в любое время года дышалось легко и свободно. Спасибо бабуле, от которой мне досталось хоть что-то в наследство.
Две мои сестры, не имеющие чародейского дара, давно вышли замуж, разъехались в разные стороны света, а родители умерли два года назад. С сестрами у меня не сложились теплых отношений, слишком разные у нас ценности и понятия о свободе, но время от времени я получала от них письма и всегда отвечала на них.
Я быстро переоделась в теплую тунику и штаны, натянула любимую белоснежную шубку с пушистым мехом, накинула капюшон и достала старенькую потрепанную метлу. Она уже третий год, что я жила в глуши, служила верой и правдой и казалась лучше любых, даже тех, за которые ведьмы платили золотом и драгоценными камнями.
Ласково потрепала веточки, отдала часть сил, радуясь, как метла чуть светится серебром, и выбралась из дома.
Хорошо-то как! Солнечно, морозно, радостно… Ева довольно ухнула, расправляя белоснежные крылья.
Я рассмеялась, выпустила рой снежинок, наблюдая, как она за ними носится, играя и делая ровные взмахи, а сама зажмурилась, предвкушая полет. Зимой они для меня особенно хороши, хотя в каждое время года я могу найти свою прелесть, когда сажусь на метлу.
Шаловливо коснулся щек ветерок, предлагая вечную игру. Я точно знала, что мне за ним не угнаться. И он смеялся, горячил кровь… Моя сила отзывалась, осыпала снежным серебром лес, мерцала над защитным куполом, который, как и окна, мне порой хотелось разрисовать узорами. Детское желание, непослушное… но искреннее.
Через час я добралась до окраины города. Ева проводила меня и улетела в лес. Наверняка встретимся только к ночи, а может через сутки-другие, не раньше. Вдоволь поохотится, налетается и вернется. Ева всегда возвращалась. Первое время я беспокоилась за нее, но к концу года это чувство сошло на ней.
Во-первых, каждый в окрестностях знал, как выглядит моя сова, и не рискнул бы ее хоть чем-то обидеть. Ведь тогда придется иметь дело со мной. А это чревато последствиями. Во-вторых, я навесила на Еву всевозможные защитные заклинания. Когда она летит по лесу, разбегаются даже лисы и волки, жалобно поскуливая. Жаль, поисковые почему-то не держались. А в-третьих… интуиция подсказывала, что у Евы имеется своя скрытая магия, просто она по какой-то причине пока не проявляется. Может, не хватает особого волшебства? Того самого, рожденного в ночь Ледяной Полночи?
