Не все поздравления с днем рождения вызывают улыбку. Есть те, что вызывают мороз по коже, даже если на улице – середина марта.
Уитни протянула подруге серый конверт, который обнаружила среди почты, и спросила с волнением:
– Что думаешь?
Заинтригованная, Олсен высыпала на стол сухие лепестки роз и осторожно вытащила карточку, разрисованную кубиками разного цвета.
– Эм-м… на что именно я смотрю?
– Это универсальная цветовая азбука. В школе когда-то проекты по ней делали, когда проходили графемно-цветовую синестезию.
Олсен нахмурилась, с подозрением разглядывая послание.
– А-а-а, точно. Я бы и не вспомнила.
Уитни зато помнила прекрасно. Сама однажды написала парню записку цветоазбукой. Правда, он так и не прочел.
– И что здесь написано?
– Я приду к тебе летней ночью, и ты откроешь мне дверь… Похоже на начало стихотворения.
Подруга удивленно вскинула брови и еще раз внимательно осмотрела конверт, на котором не было обратного адреса.
– Да уж, – протянула она. – Поздравляю с девятнадцатилетием, красотка. Кажется, у тебя появился первый сталкер.
Уитни чертыхнулась. Впрочем, она и не надеялась на оптимистичный диагноз: Олсен Паркер была прямолинейной и беспощадной, особенно в прогнозах по поводу личной жизни. В свои двадцать три подруга вела интернет-канал, посвященный взаимоотношениям между полами. Прийти за советом к Олсен казалось чем-то само собой разумеющимся. В былые годы из-за возрастной разницы они мало общалась, но пару месяцев назад столкнулись в парке, разговорились о видеосъемке – и удивились, что живут неподалеку. Олсен обитала в студии над местной картинной галереей, а Уитни снимала угол в тихом проулке рядом с проспектом Мерчистон. На проспекте находился ее учебный корпус по кинематографии. Удобно.
– Откуда у него твой адрес, интересно, – задумчиво произнесла Олсен. – Явно кто-то из знакомых.
– Возможно, чья-то шутка.
– Хорошо, если так. Но подстраховаться не помешает. Установи у себя камеру внешнего наблюдения.
– Да, обязательно, – согласилась Уитни и пригубила кофе, наблюдая за посетителями кафе. Уютное местечко, и до дома недалеко. Уитни любила Эдинбург, и странно было думать, что в этом городе есть человек, который собирается внаглую проломить границы ее мирного существования. А может, действительно кто-то из университетских знакомых глупо пошутил. Узнал ее адрес и решил таким идиотским способом подразнить.
Рассказывать родителям о письме не хотелось. Те, естественно, раздуют драму, не зря ведь папа – актер. Настоят, чтобы вернулась к ним на ранчо в пригород. Нет, спасибо, Уитни стремилась к независимости. Аренду и бытовые расходы она с горем пополам оплачивала с прибыли от рекламы в соцсетях. Вполне приличное достижение для первокурсницы. Ее лайф-стайл инстаграм давал небольшой, но достаточный доход, однако теперь, судя по всему, одарил и преследователем.
– Если заметишь что-нибудь подозрительное или новое письмо получишь, то обратись в полицию, – сказала Олсен. – Впрочем, я знаю, кто тебе поможет и без полиции.
– Кто? – оживилась Уитни.
– Мой брат.
– Нет.
– Да.
– Нет, нет, нет! Даже не думай посвящать его в мои проблемы!
– Понимаю, что вы не переносите друг друга, но Крис…
– Нет! Лучше уж полиция.
– Но…
– Разговор окончен. Всё. Спасибо за поддержку, я ценю, правда, но мне пора бежать по делам.
Олсен фыркнула, недовольная бурным протестом, хотя какую реакцию она, интересно, ожидала? Мир тесен, но не настолько же, чтобы впустить в личное пространство Криса Паркера! Сноб и просто-таки отъявленный зануда, он с детства вызывал у Уитни только одно желание: закрыть глаза и никогда больше его не видеть. Давным-давно она прозвала его Принцем Паркером, и отнюдь не потому, что тот являлся олицетворением романтичного идеала. Будущий наследник аристократической линии, взращенный консервативной тираншей, он был чопорным и заносчивым до зубного скрежета. Сейчас ему двадцать два, но с малых лет – серьезно, без шуток! – он вел себя, как умудренный опытом старец.
В семье Уитни титулы считали бесполезным остатком доисторической эпохи, но Паркеры со статусными «выкрутасами» носились, как с яйцами Фаберже. Леди Паркер не могла ни одного праздника провести без разговоров о том, насколько важно сохранять традиции. Спать обычно хотелось уже со второй минуты ее монолога. Но поскольку клан Андерсонов, к которому принадлежала Уитни, тесно сотрудничал с Паркерами, то избежать встреч не удавалось. К счастью, происходило общение обычно на территории Андерсонов, в уютном поместье Иден-Парк, которое Уитни очень любила. Там жил ее обожаемый кузен Тони, будущий глава клана. Но он – о ужас! – был лучшим другом Принца, так что сталкиваться с занудным образчиком социальной деградации в школьные годы приходилось часто, о чем Уитни хранила целую стопку унылых воспоминаний.
Паркер обращался к ней исключительно по фамилии: Майлз.
«Майлз, ради всего святого, не визжи. Это паук, а не Ктулху».
«Нет, деньги не берутся из воздуха. Это рынок, а не магия».
«Будь добра, смотри по сторонам, когда бежишь со стаканом сока в руке. Свитер мне испортила».
«Нет, ты не можешь забрать мой десерт и отдать птичкам за окном. И своё зря отдала. Несчастные птицы».
