Он смотрел ей в глаза и хрипел бесконечное «мяу».
Был промокший, замёрзший и весь сиротливо дрожал.
Только ей на секунду послышалось тихое «мама»,
И котенок несчастный немедленно в душу запал.
Подняла со скамейки. Вместился свободно в ладошку.
Заглянула под хвостик: «Показывай, что за дела!»,
Хоть неважным казалось уже – то ли кот, то ли кошка,
И дрожащее тельце в жилище к себе понесла.
Приютила, отмыла, кормила, жалела, любила.
Да и он по квартире за нею таскался хвостом.
Вечерами игриво трепала его за затылок
И шутя называла кота неразумным сынком.
Он всё так же ловил её взгляд и смотрел, не мигая,
Согревал ей постель, когда в городе были шторма,
Успокаивал тихим мурчанием, сну отдавая,
И всегда обращался к ней громко и коротко «ма».
Так и жили вдвоем одинокие прежде созданья,
И никто не страдал, что на свете теперь одинок…
Баба Дуся, с утра прополов у подъезда герани,
Торопилась домой, потому что заждался сынок.