– Ну что, сразу хочешь умереть или помучиться?
– Лучше, конечно, помучиться. (с) “Белое солнце пустыни”
Чем больше страданий и разочарований, тем лучше писатель. (с) “Гоголь. Начало”
Окончилась воскресная служба, грязно-черной тучей слетело с золотой маковки местной церкви распуганное колокольным звоном воронье. Обыватели, закрывая рты ладошками, начали расходиться по домам, кляня на чем свет стоит и ранние осенние сумерки, и вонючее, стоймя стоячее озеро, по неясным причинам ставшее за последний год каким-то гиблым, непроходимым болотом. Туман, казалось, исходил и тянулся прямо из него, расползаясь густым, тошнотворно-сладковатым запахом по всей округе, залезая под ставни, затягиваясь в окна, пропитывая ночами и шторы, и утварь, и, кажется, даже одежды отчаявшихся справиться с напастью людей. Ходило стойкое мнение, что на озере этом нехорошем стали пропадать люди. Причем лучшие из лучших. Самые воспитанные, приличные, а не какие-нибудь там…
Звали, конечно, коммунальщиков, звали и депутата из местной думы. Пару раз озерцо даже и чистили, но, кроме десятка собачьих трупов и черт знает как туда угодившей «Волги», ничего там не нашли. Ни патогенных организмов, ни водорослей, ни рыб, ни планктона. Даже радиации не выявили. Но жизни там словно и не было никогда. Мертвым стало то озеро: темно-зеленым ковром покрылись его берега, сгинули, высохли деревья в округе, птицы перестали там петь, а бомжи – пить. А краткая дорога, которой срезали свой путь прохожие, заросла почему-то… коноплей. Почему вдруг коноплей – непонятно совершенно. Но даже коноплю ту не трогали. Хотя казалось бы…
– Агата Зосимовна, – звала подружку бабка, возрастом под девяносто и с фиолетовой гулькой на башке. – Агата Зосимовна, куда ж ты посвистовала? Тут ходить нельзя, тут черти водятся!
– Я, Варвара Агафьевна, понимаю, конечно, ваши питерские настроения, но там, откуда я приехала, в чертей, знаете ли, не веруют. Чего и вам искренне желают! – раздраженно бросила на ходу бабулька с красивыми желтыми волосами и тростью. – А ради расчесывания ваших ницшеанских фантазий я не намерена жертвовать вновь приобретенным артрозом!!!
– Быстрее тогда чеши, коза ты невменяемая! – взвыла Варвара Агафьевна, резво опережая товарку. – Авось и проскочим!
– Мимо чего проскочим? – заинтересовалась бабка, активно вдыхая томно-затхлый аромат вечерней конопли.
– Мр-м-мр-р-р… – тут же, впрочем, послышалось со стороны водицы.
– Ахтунг! – завопила первая бабка и принялась истово креститься одной рукой, а второй на «бабушкофоне» набирать «неотложную помощь».
– Так-так-та-а-ак… – нежно-нежно запела вода, и из нее мгновением позже показалась девичья голова, а после – и вся девица в длинном белом платье. – Гости дорогие… А номерок «неотложки»-то сменился, Варвара Агафьевна… Сменился…
– Что?! – из руки остолбеневшей бабки выпали телефон и сетка с яблоками.
Старушка с ужасом глядела на шагнувшую на бережок девушку. Даже если б она и не вышла прямо сейчас из воды, все равно видок у ней был очень сомнительный и пугающий. На бледном-бледном, даже белом лице, кажется, и остались только такие же белые губы и огромные глаза, сияющие призрачным фиалковым огнем.
– А так всегда бывает, любезная Варвара Агафьевна, тысяча девятьсот двадцатого года рождения, прописана на улице Зимней, дом двадцать два, квартира сто пятнадцать, этаж десятый, «домофон не работает, но вы в окно крикните, я спущусь и открою»…
