Я часто слышал от матери про ее младшую сестру, которая выскочила замуж за крутого крупного банкира с кучей денег и удачно устроила себе жизнь.
Не знаю, что у них там произошло, но они с детства друг другу на дух не переносили. Неудивительно, что когда сестры выросли, практически не поддерживали друг с другом связи.
У Марины, было двое детей, Кристина и Леонтия. По паспорту она была Леонтия, но никто ее никогда так не называл, когда мама рассказывала про эту несчастную девочку-инвалида, она всегда называла ее Лео или Леона.
У меня никогда не возникало желания познакомиться с сестрами, они для меня всегда были чужими.
Кристину я видел несколько раз, однажды на похоронах бабушки, потом на свадьбе какой-то очень дальней родственницы еще в детстве, и она всегда мне казалось еще той стервой.
Леона была тихоней, она старше Кристины на два года, но уже в детстве она казалась мне какой-то странной. Словно не от мира сего.
– Неудивительно, что она свихнулась. – Говорю я маме, когда она сокрушенно разглядывает фотографии, вспоминая свою сестру. – Наверное, она всегда была аутистом.
– Твоя сестра не аутист! У нее просто сильная психологическая травма, после убийства отца! – Мама строго смотрит на меня, и я сразу же замолкаю.
Я понимаю, нам всем сейчас тяжело, после смерти тети Марины, моя мама единственный опекун и она согласилась взять детей к себе.
Кристине сейчас шестнадцать, а Лео восемнадцать, и если первая довольно активная и смышленая, то Леона похожа на растение.
Не знаю, что у них там произошло, но это началось после смерти ее отца. Она перестала реагировать, замкнулась в себе. И весь последний год она не проявляет никаких признаков жизни. Она просто сидит и смотрит в окно, совершенно не реагирует на внешние раздражители.
Единственное, чем она отличается от растения – она ест, когда ее кормишь и пьет. Кристина перемещает ее в инвалидном кресле, хотя, я думаю, девушка вполне может ходить.
– Сынок, ты должен быть чутким и отзывчивым, эти несчастные дети потеряли сначала отца, а теперь еще и мать, постарайся проявить милосердие, особенно к Леоне. – Мама грустно улыбается, и я вижу на ее глазах слезы. Все-таки она по-своему любила свою сестру, хоть и старалась держаться от нее подальше.
– Без проблем, это ведь всего на два года, затем Кристина может станет совершеннолетней и заберет к себе Лео, – говорю я, недовольно скривив лицо. – Хотя признаться, два года жить с чужими людьми – это еще тот экспириенс.
– Милый, ты уже взрослый, постарайся подружиться с ними, все-таки не чужие люди, как ты сказал.
– Ну, с Кристиной я еще могу найти общий язык, а как искать общий язык с растением?
– Замолчи! – Мама не выдерживает и начинает снова рыдать. – Как ты можешь так говорить? Она ведь твоя сестра! Она не виновата, что с ней произошло несчастье!
– Прости, я просто неудачно пошутил. – Отвожу глаза и быстро сваливаю.
Не могу смотреть, как мама плачет, наверное, она сейчас винит себя в том, что избегала общения сестрой. А теперь у нее уже нет такой возможности.
И вот, в субботу приезжает огромный автомобиль с вещами и в нашем доме сразу же становится слишком шумно.
Мама приготовила им комнаты, а Леоне оборудовали специальную ванную для мытья инвалидов. Теперь наша вторая ванная комната будет ее персональная.
Кристина старается всячески показать, насколько она милая, но я сразу же вижу ее лицемерную улыбку, она всегда была стервой, и с ней нужно держать ухо востро.
Захожу в гостиную и вижу это чудо в инвалидной коляске. Не знаю, что больше чувствую, жалость или отвращение?
Девочка с печальным и безумно красивым лицом просто сидит и задумчиво смотрит в окно, словно статическая картинка. Осторожно подхожу и машу перед ее глазами рукой – никакой реакции.
– Эй, забей! Ты можешь даже ударить ее, она не заметит. – Смеется Кристина. – Но лучше не надо бить, нельзя оставлять на ней следы.
– Я и не собирался. – Смущенно бормочу я. – Ты за кого меня принимаешь?
– Ну что, братишка, покажешь, где в вашей дыре развлекаются нормальные люди? – Деловито спрашивает она.
– Что ты хочешь узнать? – Удивленно смотрю на нее и пытаюсь понять, что с ней не так? Для девушки, только что потерявшей мать, она выглядит как-то слишком счастливой. Может быть, это ее защитная маска? Вполне возможно, за своей стервозностью и грубостью она прячет свою истинную сущность, все-таки в ее положении, наверное, очень сложно оставаться нормальной. Отца убили, мать погибла при странных обстоятельствах, а старшая сестра – овощ. А теперь еще придется жить с совершенно незнакомыми людьми, с которыми она раньше даже не общалась.
– Ну, какие-нибудь клубы у вас приличные тут есть, куда не пускают нищебродов? – Она демонстративно корчит лицо и смотрит на сестру.
– Ну, так-то есть, только я не хожу в клубы. – Отвечаю я, а сам думаю о том, что жить под одной крышей с ней будет непросто. Ее папаша был безумно богат, и сейчас она единственная наследница его миллиардов, неудивительно, что она ведет себя как избалованная сучка.
Да уж, наградил бог новыми родственниками. Что ж, придется натянуть улыбку и пытаться абстрагироваться, в ближайшие два года я вынужден буду провести под одной крышей с этими людьми.
