***
Всё на тебе сошлось, как будто в точке,
В одном недлинном ежедневном слове.
Теперь я им одушевляю строчки,
Знакомый мир воспринимая внове.
Одно лишь имя. Из простых и строгих.
Оно собой расцвечивает нити
Вседневных дум в неслышном монологе,
Оно меняет череду событий.
Оно – твоё! Хоть по звучанью схоже
Один в один с другими именами.
Но лишь его я ощущаю кожей,
Как то тепло, живое, между нами.
***
Я спокойно оставила прошлое
В прежнем доме, на старой улице.
Было в нём иногда хорошее,
Хоть с любовью и не рифмуется.
Дни проходят, и время катится
Циферблатом по дням-событиям.
Там, в квартире, теперь сумятица,
Каждый день без меня – «открытия».
Что казалось всегда естественным,
Стало трудным до невозможности:
Мыть посуду – сравнимо с бедствием,
Пылесосить – за гранью сложности.
Жизнь квартирная перекошена
Без рачительного напутствия…
Вот такая я нехорошая –
Дом лишён моего присутствия.
***
Года – не трасса по прямой.
Меняя направления,
Жизнь проверяет нас с тобой
На разные мгновения.
На тишину, на холода
И на твоё молчание,
Необъяснимое, когда
Я на краю отчаянья.
Когда как будто ты один,
Хотя с тобою рядом я.
Когда не ведая причин,
Не обменяться взглядами.
Ты замыкаешься в себе.
Сменилось направление:
Идём по сумрачной тропе,
Но лишь одно мгновение.
***
Ты говоришь со мной цветами,
Безмолвными букетами.
Их лепестковыми устами,
За красоту воспетыми.
Их упоительным молчаньем
И свежестью живительной
Как будто слышными речами
Легко и выразительно
Ты говоришь со мной о главном…
Цветочное признание
Не только вижу – слышу явно.
Ответ шепчу заранее.
***
Байдарочный поход – лишь эпизод,
Нечастый и недлительный маршрут.
Поэтому весною через год,
Когда наскучит городской уют,
Когда воскреснет исподволь во мне
Дождей, костров, стоянок череда,
Я чувствую отчетливо вполне,
Что вновь хочу отправиться туда…
Немало там дождей и холодов,
Слепней в жару и ветра у воды…
Но разум знает множество «ходов»,
Стирая негативные следы.
Встреча
Так обычно глядят
на огонь одинокой свечи…
Я смотрю на тебя
неподвижным задумчивым взглядом.
Ночь задернет меж нами
кулису из чёрной парчи…
Как запомнить тебя,
если мы постоянно не рядом?
Как запомнить тебя,
чтобы образа зримый эскиз
Рисовать в тишине
одиноких часов увяданья?
Как запомнить тебя?
Ты прости мне невольный каприз –
Это просто душе
отдаю беспредельную дань я.
Взгляд
Бывает, припозднится день
На много-много лет,
И ты – не встреченный нигде –
Вдруг рядом, тет-а-тет.
Всё не случайно. Всё не зря.
Припомнилось опять:
У нас знакомые, друзья,
Поэзия.
Как знать,
Быть может, много лет назад
Навстречу шли пути…
О том сказал твой долгий взгляд,
Что не давал уйти.
«Останься!» – взгляд промолвил мне,
Коснулся щёк, волос…
Ответно взглядом в тишине
Сказала: «Не вопрос».
***
Я в этом шалаше не строю рай,
Я в нём живу, согрев сырую землю.
Здесь воздуха сквозь ветви – через край!
А звукам незнакомым – чутко внемлю.
Сюда меня направила судьба,
Столкнула в гать с асфальтовой дороги.
Комфорта – не скажу, что я раба –
Теперь совсем довольствуюсь немногим.
Теперь мне домом – простенький шалаш.
В нём множество прорех и недоделок…
Но дни мелькают яркой стайкой белок,
Что шишки тягот собирают смело,
Взамен оставив юности кураж!
Раньше и теперь
Я раньше из метро брела направо,
И в том была, как видно, неправа.
Издержками покладистого нрава
Оправдывала мысли и слова.
Железные оковы чувства долга
Держали убеждённо, как могли.
Боялась перемен и кривотолков.
Жила, не отрываясь от земли.
Теперь шагаю из метро налево,
Почти лечу, и в этом правды суть!
Не опасаюсь сплетен или гнева
И похвалы не требую ничуть.
На реке Суне в Карелии
Мы уезжаем. Сыплет дождь.
И Суна плещется прощально.
Но всё ещё чего-то ждёшь,
Пейзаж заучивая скальный.
Маршрут забудется едва:
Река, карельские озёра,
Где, как помпоны, острова,
Лесов колючие заборы.
Потока бурная игра,
Пороги, камни, перекаты,
Жар ярко-рыжего костра
И цвета нежности – закаты.
Остался в сердце тихий плёс.
Там, на стоянку, с хвойной кроны
Слетел приметный клювом клёст,
Еловых шишек друг исконный.
Есть фотография клеста!
И прочих снимков – больше ста.
Костёр. Триптих
1.
Мы развели костёр в заснеженном лесу…
Краснеющий среди сугробов белых,
Его живой огонь расплавил снег внизу,
На головнях танцуя обгорелых.
Стремятся в высоту шальные язычки,
И жаром дышат огненные мушки,
Что вьются над костром, коварны и легки,
От пляски Огневушки-Поскакушки.
2.
Убрали головни,
И пламя улеглось.
Но ветер-баловник
Целует пепла горсть,
И вспыхнут угольки –
Живые узелки –
Огня былого злость.
Ещё костёр живой:
Искристая возня
Идёт сама собой,
Мерцание храня.
Пока хватает сил,
Ещё не гаснет пыл –
Агония огня.
3.
Ножовки звук
И треск сухих ветвей.
Намеченный костёр тому виною.
В тепле паук
Из спаленки своей
Явился, и повеяло весною.
Конец зимы.
Охвачена огнём
Чуть влажная охапка дровяная…
И даже мы
В себе огонь несём,
Друг друга то и дело разжигая.
***
Лес вытесняет жизни суету.
Костром испепеляется привычное.
И плавится на солнечном свету
Пустое, маловажное, столичное.
И думается только про сейчас:
Ни будущего зыбкого, ни прошлого.
Трещит крылом невидимый бекас,
И птичий крик доходит до истошного.
Как будто попадаешь в мир иной –
В зелёное лесное измерение.
И неспроста приходит вдруг прозрение:
Я здесь своя, поскольку
