1. «Какие пёрышки! Какой носок!..»
* * *
Я знаниями точно не в отца:
Он физику любил и математику.
От мамы не взяла черты лица
И веру в театральную романтику.
Но то и дело узнаю в себе
Отцовскую открытость и общительность,
И ниточку спортивную в судьбе,
И редкую для многих исполнительность.
А зеркало всё чаще говорит,
Что с возрастом я схожа с мамой внешностью.
А что ещё генетика сулит?
С какой она проявится погрешностью?
* * *
Плыл колокольный звон…
На остановке
Ждала автобус. Рядом монастырь.
Навстречу – между луж шагал неловко
Священник в рясе – просто богатырь.
Он издали ещё креститься начал…
И всё бы ладно, только на меня
Смотрел всё это время, не иначе,
Знамением креста себя храня.
Как будто бы я невидаль какая!
А, может, искушенье во плоти?
Нет, не вампир, не бабушка Яга я…
Так что ж ему спокойно не пройти?!
Ах, вспомнила! Обычай испокон –
Крестить себя под колокольный звон.
* * *
Я шлифовалась постоянно,
Как неудачная скульптура.
Мешали, видимо, изъяны,
С какими создана натура.
Такой характер.
Без упрёка
Кто за моей спиною скажет?..
Но сердце – нет, уже не ёкнет,
От неприятного пассажа.
Лепить натуру невозможно.
Лишь – корректировать детали –
С любовью, лаской, осторожно,
Все риски вычислив вначале.
КАРНАВАЛ РЕКЛАМЫ
Полулюди-полузвери –
Воплощенье «спама».
Тротуар шагами мерит
«Зверская» реклама.
Полузвери-полулюди –
«Белки», «зебры», «хрюшки».
Нет, никто их не остудит –
Трудятся «зверушки».
Раздают они листовки
Разве только детям?
Люди взрослые неловко
Мнут рекламки эти.
«Магазины», «курсы», «туры»,
«Клубы» и «отели»
Тут же выброшены в урны,
В сумках не осели…
Вот и я прошлась недаром:
За трактиром «Пицца»
Магазин интим-товаров
Поспешил открыться.
«Кролик розовый» листовку
Мне даёт…
Натужно
улыбаюсь.
Прячу ловко –
Вдруг кому-то нужно?
* * *
У Невского, в центре, устав от скитаний,
Седая бомжиха купалась в фонтане.
Глазели туристы на нищее диво.
Косились прохожие, чаще брезгливо.
Девчонка-малышка в «винтажной» панаме
Сказала решительно папе и маме:
«Я тоже в фонтане купаться хотела!»…
Панаму сорвала и ринулась смело.
Но папа догнал, и напутствовал тихо:
«Купнёшься ещё, если станешь бомжихой.
Теперь же, чтобы попе не сделалось хуже,
Панаму достань у фонтана из лужи!»
СКВЕРУ НА УГЛУ
УЛ.ЛЕНИНА И ЧКАЛОВСКОГО ПР.
На улице Ленина
В маленьком сквере
Ютится растерянно
Памятник сфере.
А, может, планете,
А, может, мячу.
А раньше, заметьте,
Он был Ильичу.
Эпоха забыта.
На тумбе пустой
Ядро из гранита
Легло на покой.
Теряюсь в догадках:
С чего бы? Зачем?
И мысли украдкой
Смиряются с тем
Что, может быть это –
С картины Пикáссо
В угоду эстетам
И творческим массам
Слепили знакомый
Резиновый шар,
И скверу родному
Пристроили в дар?
Но радость остыла
И всем не до смеха:
Деньжат не хватило
На девочку сверху.
* * *
До чего ж достают «киношные»
Петроградскую нашу сторону.
Ладно, сняли бы что хорошее,
С детективною мутью поровну.
Нет, стараются всё – по-быстрому:
Умножаются сериалами.
Цепь машин и прицепов выстроят
От Большого – гуськом – до Малого.
Раскаляют дворы под лампами,
Чтоб снимать эпизоды с драками.
Мой район «заселяют» бандами,
Полицейскими и собаками.
А мечтается, чтоб на улицах
Кавалеры рядком с каретами,
Чтоб от сказки могла зажмуриться –
Не от выстрелов пистолетами.
* * *
Когда распустились подснежники,
Очнулась зачем-то зима.
В лесу разлеглась на валежнике,
Тиха, белоснежна, нема.
В январские сроки не тратила,
Хранила свой снежный запас.
Деменция? Старая спятила?
Совсем обесснежила нас.
Ошиблись! Вернулась, освоилась.
И тут средь лесной красоты
Подарком меня удостоила –
Я заячьи вижу следы!
Смеюсь и гляжу в умилении –
Готова по следу бежать.
Хватило всего лишь мгновения,
Чтоб зиму простить и понять.
* * *
Май разжал на ветках клёнов
Кулачки листвы блестящей,
Красной, бурой и зелёной.
Клён еще как будто спящий
И совсем не окрылённый.
Не появятся досрочно
Плосконосые «крылатки».
Вместо них – горох цветочный,
Словно клён играет в прятки –
Угадайте: он ли точно!
Так на взрослых не похожи
Все детёныши в природе.
Вот младенцы – прелесть, вроде,
А потом… Откуда рожи?
* * *
Апрельский день! Гулять бы, да гулять.
Но в школу музыкальную опять
Упорная мамаша тащит дочь,
От солнца и весенней жизни прочь.
Там не побегать – лишь движеньем рук
Творить еще несовершенный звук,
Фальшивить вновь, менять по ходу пьес
Кругляш-бемоль на клетчатый диез.
Сидеть уныло, словно арестант,
Перевирая нотами диктант
Глядеться в пол, краснея от стыда,
Что звук не тот и клавиша не та.
А девочке желанней вместо гамм
Вбирать весенних улиц шум и гам,
Смотреть на птиц, бежать в любимый сад…
Сама такой была лет сорок пять назад.
* * *
Орал ребенок в автобусе,
Сползая из маминых рук. Crescendo ,
с надрывом в голосе,
Он весь исходил на звук.
Противник любой «оседлости»,
Он с визгом пытался встать.
«Два года, а сколько вредности», -
Стыдясь, бормотала мать.
Все методы были тщетными…
Доехать бы поскорей,
Хотя бы немыми жертвами,
Глядящими в створ дверей.
И вдруг тишина… Не сказка ли?!
Усталый крикун заснул!
Каким монотонно ласковым
Бывает моторный гул…
СТАРШЕКЛАССНИЦА
Надета модная юбчонка,
Жакет притален, каблуки
Стучат по полу тонко-звонко,
Поют мобильника звонки.
В ушах серёжкам тесновато,
И вся пропитана насквозь
Духами разных ароматов,
Что в сумке маминой нашлось.
