Нет, девчонки, всё-таки моя закадычная подруга Танюшка – это что-то с чем-то!
Мужики называют её чумой ходячей, бабы – оторвой. И только я одна знаю, какая она мировая девка – самая что ни на есть подружистая подруга.
С ней мне ничего не страшно: из любой передряги выйдет сухой, и меня вытащит. А на вид такая щупленькая, воздушная – на феечку похожа, только летать не умеет.
– Людмилка! – говорит она мне. – И в кого ты уродилась такая спокойная, непробиваемая? Если скрестить удава и медведицу, то всё равно это будет только половина тебя. Я бы давно взорвалась и всё на вилы подняла, а ты только улыбаешься и глазами хлопаешь.
Другая на моём месте давно бы на неё обиделась, но я то знаю, что Танюшка ничего дурного не имела в виду – просто она человек прямолинейный и все свои умозаключения выдаёт от чистого сердца, без злого умысла.
Хорошо сказала: умозаключения! Нужно будет перед ней козырнуть, а то подружка моя говорит, что у меня очень простецкий характер, и говор тоже простецкий, уж очень деревенский – не тянет на разговор интеллигентной барышни. А вот говор Танюшки – тянет. Подружка моя вообще может быть любой: хочешь – закоренелая деревенщина, хочешь – интеллигентка до мозга костей.
Однажды она так приезжего парня разыграла, что он поверил, будто девушка приехала к родственникам «на побывку» из самого Парижа. Поверил ведь – поверил! Потом так ухлёстывал за ней – всё цветочки носил: лютики-василёчки. А подруга их козе соседской скармливала.
Ей бы в артистки пойти! Та ещё была бы звезда – не чета нонешним. Да куда с нашими совхозными доходами-расходами, и неполными семьями? Ни у Танюшки, ни у меня отцов нет. У подруги отец умер, когда ей едва 12 исполнилось – она его до сих пор помнит и любит. Семья у них была хорошая, дружная. Тётя Валя, её мать, больше замуж не вышла, хотя и сватались к ней мужики: один даже из области приезжал. Да облом ему вышел: поездил, поездил, (а это не ближний край – 120 км), но понимания так и не нашёл – вскорости и отвалил.
Танюшка курсы медицинские закончила и в нашем ФАПе Павлу Иннокентьевичу (старенькому фельдшеру) ассистирует по мере сил и способностей.
Да и у меня – одна только мамка с замечательным именем Анисья. Сразу Анисья из «Тихого Дона» на память приходит, верно? Только моя маманя похожа на ту Анисью лишь своей дородностью, и боле ничем. Та Анисья красоты несусветной, а моя маманя – простая колхозница, да ещё и рябая: оспу она в детстве перенесла, вот её личико и поковыряло.
Маманя и вышла бы замуж, да никто не звал. Даже тот, кто меня на свет произвел, убежал, как наскипидаренный. Честно признаться: характер у моей Анисьи Павловны – не сахарный, даже мне достаётся от неё и за дело, и без дела.
Поэтому с самого раннего детства я мечтала о самостоятельности и росла очень настырной и своевольной, что мамку мою приводило иной раз в полный нервоз. Правда бить она меня не била, только грозила, что выпорет. А в старших классах и грозить перестала: я научилась укрощать её одним взглядом. Однажды Анисья Павловна призналась тёте Вале, что она меня побаивается: очень уж взгляд у меня тяжёлый, сурьёзный.
Я хоть и училась лучше подруги, но вынуждена была идти на курсы парикмахеров – на большее, как выразилась Анисья Павловна, у нас средств не хватит. И вот теперь я, вместо того, чтобы крутить хвосты коровам, завиваю хвосты нашим бабам. Говорят, что это у меня неплохо получается: любую могу сделать красоткой. Особенно хорошо получается с Танюшкой – она такая красавица, что ей грех ходить непричёсанной. Танюшка в шутку называет меня личным парикмахером.
Так вот о моём спокойствии, которым подруга так восхищается: что ещё остаётся, когда все проделки начинает она, а я потом пытаюсь их разгрести, а тут без хладнокровия не обойтись. Однако, не смотря на моё хладнокровие, подруге всё же удаётся иной раз втравить в свои проделки и меня.
Сколько их было я уже и со счёта сбилась. Взять хотя бы этот, о котором я хочу рассказать. Хотя толчком к тем событиям всё же послужила не она, а моя мамка – Анисья Павловна.
Это она мне всю «плешь проела» своими приставаниями:
– Коды в замуж, девка, пойдёшь? Сколь годков жду-пожду от тебя внучка али внучку, а воз и ныне там… Видать и не дождуся.
Ладно мне бы одной мозги полировала, так ведь и до подруги моей добралась.
– Танюшка, а Танюшка, – говорит, – тебя ещё мать поедом не съела?
– Почему, тётя Анисья, она меня должна съесть? – не поняла та.
– А потому что вы с моей Людмилкой двадцатник разменяли, а до сих пор нам с Валентиной внуков не отковали, – в качестве претензии заявила моя мамка.
– Как же мы можем вам отковать внуков, тётя Анисья, – выразила свой протест Танюшка, – когда мы обе не замужем?
– Вот и я о том же, – недовольно пробурчала в ответ Анисья Павловна. – Ваши вертихвостки одноклассницы по второму заходу пошли, а вы всё в девках ходите!
– Так мы же с Людмилой не вертихвостки какие-то, – улыбнулась ей в ответ Танюшка. – Мы порядочные девушки. И потом сейчас в больших городах уже не выскакивают замуж в 21 год – не принято это.
