Херсонский помещик Фёдор Недригайло выпрыгнул из пролётки, не дожидаясь её остановки, и быстрым шагом зашёл в дом.
– Кум! Кум!
От нетерпения он даже пританцовывал на месте.
– Кум! Да где же ты, чёрт тебя побери?
– Чего шум поднял? Кричишь, будто на пожар, – вышел кум в вышитой сорочке. – А я давеча тебя вспоминал. Завтра опять в имение ехать, дел невпроворот, управляющего надо в шею гнать, да кого возьмёшь? Одни воры да жулики, не на кого положиться, всё самому надо контролировать. В Херсон редко наезжаю, знакомых не вижу. Хорошо, что зашёл, а то бы опять не свиделись.
– Кум, да я же к тебе зачем пришёл – сына я женю! Представляешь, Тимку моего женю!
– Да ну!
– Да, так что ты не забывай – будешь первым гостем на свадьбе. Всё-таки крестник твой.
– Это дело надо отметить, – он тут же распорядился накрыть на стол. – Давай-ка по стопочке горилки, сейчас закуску принесут.
Закуска не замедлила появиться, да ещё в таком количестве, что вдвоём они явно бы её не осилили.
– А где кума? Садись, Анюта, рядом с Михайлом, будем за моего сына пить.
Они выпили, потом закусили. Потом ещё раз выпили и ещё раз закусили. Закуска была знатная: дымящийся малороссийский борщ, рядом на отдельной тарелочке подали пампушки с чесночным соусом. Своей очереди ждали вареники с разными начинками, а ещё была селёдка, была зелень, было ещё что-то, Фёдору было не видать в конце стола другие блюда.
– Нет, всё-таки самый лучший борщ варят в Херсонской губернии, – похвалил он. – Нигде больше такого борща не пробовал.
Справедливости ради надо сказать, что он нигде больше и не был, кроме Херсонской губернии.
– Ну, а теперь расскажи про невесту, – заговорил Михайло, когда они немного подкрепились. – Вы чью берёте-то?
– Мещерякову Машку.
– Это которая? Сирота что ль?
– Ну да.
– Да что вы в ней нашли-то? Она такая невзрачная, ни рожи, ни кожи. Разве что косища до пят.
– Э-эх, Михайло! Тут своя история. Нам выгоднее было взять её, потому что без родителей. К другим сунешься – начнут крутить носом, всё выспрашивать да разузнавать, ещё откажут. Снова ищи невесту. А к этой пришли свататься – у неё сразу глаза загорелись, вся затрепетала и тут же дала согласие. Она молодая, глупая ещё, ей главное подружкам нос утереть. Как же: не успела начать в свет выезжать – и уже сваты приехали. Мы с ней уже обо всём и сговорились, и свадьбу назначили.
– А почему такая спешка? Можно было бы и побогаче найти, – удивился Михайло.
– Дак я ж тебе говорю: тут своя история, – горячился выпивший Фёдор. – А ты со своими глупыми вопросами не даёшь рассказать. Я должен был найти сыну жену, и очень быстро, а то он спутался с деревенской девкой. Тут я, конечно, виноват, выпустил его из-под своего контролю. Но я же не думал, что до этого дойдёт. А что получилось – кинулись они мне в ноги, просят благословения. Говорят, до греха у них дошло, надо венчаться. Ну, я им, конечно, устроил «венчание». Аксинью эту выгнал из дому, а Тимку привёз из имения сюда, в Херсон, женю его и отправлю куда-нибудь молодых в путешествие. Если не сразу, так со временем забудет он свою Аксинью, будет с женой и детьми жить, как все люди.
– Какие распущенные и нахальные девчонки стали, – вступила в разговор Анна. – В моё время такое поведение было недопустимо.
– Да, вот из-за таких наши сыновья ломают себе жизнь.
Михайло пытался попасть вилкой в вареник, последний оставшийся на тарелке, но после восьмой безуспешной попытки оставил эти намерения. Он обнял Фёдора и, изрядно захмелевшие, они затянули песню. Анна, поняв, что ей здесь делать больше нечего, встала и ушла в свою комнату.
Шестнадцатилетняя невеста Мария Мещерякова в подвенечном платье крутилась перед зеркалом так и сяк, не в силах оторвать глаз от своего изображения. «Ах, какая я счастливая! Я сама себе не верю, – думала она. – Неужели это всё происходит со мной? Неужели сегодня я стану женой?»
Она думала о том, как будет прогуливаться, ловя на себе завистливые взгляды тех, кого она успела опередить, по вечерам об руку с мужем по Суворовской улице – месте, где обычно гуляет всё городская знать.
«Соседской Татьяне скоро двадцать, а она ещё незамужняя. И Ольга, соседка напротив, в свои восемнадцать ещё ни гу-гу. Да что говорить, всех я перещеголяла. Сколько раз в девичестве я думала о замужестве – и вот оно уже пришло, и ко мне – раньше всех. Ох!»
