Я дебил.
Мама говорит.
Она родилась в совке. Нет, не в том, что с веником! Я дебил, но не кретин. В Советском Союзе! Среди сталинских лагерей и карточек на хлеб. В отсталой стране, где не хватало колбасы, красивых штанов и свободы слова. Ей не понять новый мир, не понять меня.
От не понимания (я специально написал раздельно) – страх, от страха – защита – хочется называть непонятное идиотизмом, а непонятного дебилом.
Я не глуп. Окончил Политехнический институт в Таганроге. С красным дипломом. Инженер автопрома. Могу с закрытыми глазами собрать и разобрать "копейку". Если мне помогут с тяжёлыми операциями, разумеется. Поднять "копейку" руками я не могу.
Кстати, у меня "копейка". Приехал на ней в мастерскую "У Ромео". Понятно, что Ромео не итальянец, а армянин. Армяне любят романтические имена. Но проблема армянских имён волнует меня существенно меньше скрежета в коробке передач.
– Это хороший сервис?
Мужчина в сияющем чёрном костюме и туфлях "Гуччи" просвечивал меня туманными серыми глазами. Его вопрос был расплывчатым, как тронутый теплотой июньского дня куриный холодец.
– Сервис? – уточнил я. – Вероятно, автомобильный? "У Ромео"?
Мужчина кивнул.
– Не могу ответить однозначно. Коробку передач переберут качественно, особенно, если у вас "копейка" или "двушка". "Пятак" и "десюлик" чуть похуже. Но у вас не русское… Это ваше?
– Да. "Бугатти. Диво".
– Среднемоторная? Полный привод?
– Откуда знаете? Этих машин выпустили не так много.
– Сорок одну.
– Как вы!..
– Я инженер!
– Восхитительно! А что у вас за проблема с "копейкой"?
– Коробка передач отжила.
– А почему не купите новую машину?
– Я не так богат.
– Правда? С вашим умом? А как вас зовут?
– Лудислав.
– Очень интересное имя. А если, допустим, Лудислав, вы поедете со мной туда, где вам всё починят быстро, качественно, а главное, бесплатно?
В глазах странного мужчины разгорался азарт. Любит машины так же страстно и нежно, как я.
– А куда ехать?
В сумочке незнакомца запиликало. Он поморщился, серебристая коробочка сверкнула бриллиантами и остановилась возле уха, отягощённого серебряной серёжкой.
– Да, господин министр! – максимальная любезность. – Конечно, господин министр. Сейчас же выезжаю. С удовольствием. И я рад. Сердечно рад. Буду. Понимаю ваше нетерпение. Сам. Безумно.
– Вот как, милый Лудислав, – грустно вздохнул мужчина, засовывая смартфон в сумочку. – Никогда не знаешь, куда направит твою голову в следующее мгновение вечности неумолимая ладонь рока. Впрочем, куда, конечно, понятно… Но вот когда. Тем не менее, позвольте узнать вашу фамилию?
Я был тронут. Этот загадочный человек с первого взгляда понял, как важна для меня техническая сторона жизни и хотел говорить, обсуждать, может быть, даже фантазировать… Но… министр…
– Моя фамилия Горохов, – сказал я, – а как зовут вас?
– Ваал. Для вас просто Валик.
Мужчина сел за руль и, уже отъезжая, крикнул в окошко: «До свидания, Лудислав!»
От молчаливого созерцания тающего в грязно-серой дымке "Бугатти" меня оторвал голос автослесаря:
– Что за лингня у вас с "копейкой"? – молодой человек в сверкающей янтарными солидоловыми брызгами кепке "Нью-Йорк Янкиз" ловко орудовал оранжевой тряпкой, избавляя руки от мазута.
– Коробка, – просто ответил я.
– В йону все эти РАЗы! Один лин все развалятся через год. Купили бы "Мерседес" и не страдали бы этой лингнёй с тантранутого конвейера российского автопрома. В гуд он тантрись.
Разухабистый автослесарь, яркий солнечный день и скрывшийся в бесконечности интересный мужчина сложились в моём уме в одну ясную отчётливую мысль. Российский автопром! Только он мешает стране, мешает народу почувствовать несомненное величие Федерации, доступное в полном объёме людям нового времени. Стоп! "В полном объёме" всё-таки канцелярит, употреблять его не следует даже в момент столь важный и знаменательный… Эка меня… Всё от того, что по литературе в школе была твёрдая пятёрка.
Так вот. О чём я хотел подумать? Ну ведь да! Яркая вспышка понимания развеяла ленивый туман мыслей, и я увидел, как с конвейеров АвтоРАЗа съезжают в большую красивую российскую жизнь прекрасные автомобили с фантастическими характеристиками, а отягощённая догмами совка мама, стоя у окна, утирает счастливую слезу и говорит трескающимся голосом:
– Лудислав, мальчик мой, твоя новая Россия не такая уж и безнадёжная!
Глава вторая. Заманчивое предложение
– Понимаешь? Когда наши автомобили станут лучшими, у россиян проснётся национальная гордость. Даже у таких, как ты!
Зинаида сидела на хлипком стареньком табурете, уперев ладошки в коленки, и слушала внимательно, но без одобрения. Как мама. Обе пессимистки. Высокая фиолетовая причёска раскачивалась из стороны в сторону, как толстощёкая голова пластмассового китайца, приклеенного "Моментом" к приборной панели "пятака" у Гришки Седова из восьмого дома.
– Пойми, Зина, если уставший россиянин будет ложиться спать, сознавая, что автомобили нашей страны лучшие в мире, он и проснётся с такой же мыслью. А это значит, что на своём рабочем месте… Ой! Ничего, что я использовал уточняющее местоимение "своём"? Здесь не критично?
