Мария Федоровна была женщиной впечатлительной и ранимой. Даже в облике своём она пыталась воспроизвести некоторую эфемерность, компенсируя обильные формы подпрыгивающей походкой, рискованными нарядами и подобием девичьей игривости. Последнее действовало неотразимо. Особенно на многодетных мужчин в предынфарктном возрасте.
«Я натура трепетная», – любила говорить она с игривым хихиканьем всем своим знакомым. И была права. Трепетала она по самым разным поводам, начиная от погоды и кончая болезнями. Но больше всего боялась хулиганов. Она регулярно читала в газетах криминальную хронику, смотрела соответствующие программы по телевизору и почти каждый день слушала на работе страшные рассказы коллег о том, как к кому-то из их знакомых или родственников, а чаще родственников их знакомых или знакомых их родственников подходили высокие мужчины крепкого телосложения и грубыми голосами требовали денег, снимали одежду, отнимали сумки и бижутерию, а иногда ещё били и покушались на честь. От этих рассказов Мария Федоровна бледнела, обливалась холодным потом, начинала мелко дрожать и потом долго не могла прийти в себя. Возвращаясь вечерами домой, она испуганно шарахалась от всех высоких мужчин, со страхом предчувствуя, что сейчас её начнут грабить или творить с ней ещё чего хуже. Трепетное сердце ей подсказывало, что рано или поздно это должно будет произойти. И однажды под Новый год это случилось.
Конец ознакомительного фрагмента.
